|
На правах рекламы: |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск второй
Хаим-Нахман Бялик
ИЗБРАННОЕ
ГОЛОДНЫЕ ГЛАЗА
Этот голод в глазах, что всегда голодны,
Эти губы, что жаждут всегда поцелуя,
Эти лани, просящие ласки, тоскуя, –
Твои скрытые прелести страсти полны!
Тайны тела полны изобильной отрады,
Как родник наслажденья, откуда я пил.
Как я жаждал его, как его я любил,
Это тело, дарившее радость услады!
Был я чист, моих чувств не коснулася страсть,
Пока ты не пришла и меня не смутила,
И юнца простодушного вмиг покорила
Красоты твоей дивной жестокая власть.
Краткий миг наслаждения благословляю,
Эту сладкую боль, что сполна я вкусил!
Целый мир я за это тебе уплатил –
Но за счастье взамен ничего не желаю!
ДИНЬ-ДОН
Динь-дон, её нету, динь-дон – улетела.
Динь-дон – и с собой она всё унесла.
Зачем же остаться ты не захотела,
Зачем так поспешно, милашка, ушла?
Ведь сердце сказать ещё столько хотело,
Слова трепетали на пылких устах.
Недели и месяцы слово то зрело,
Но так и не смог я сказать его – ах!
Кнут щёлкнул, колёса стучат, ты умчалась –
И в облаке пыли летишь средь равнин.
И вот уже с рощей вдали поравнялась…
Прощай, дорогая! Я снова один.
Как милого аиста белые крылья,
Летит меж деревьев косынка твоя.
Из рощи звучит, навевая унынье,
Далёкий бубенчик, звеня и маня.
Динь-дон, её нету, динь-дон – улетела.
Динь-дон – и с собой она всё унесла.
Зачем же остаться ты не захотела?
Зачем так поспешно, милашка, ушла?
КАК ВЕЛИКА…
О, как велика, как безмерна тоска
На земле, сотворённой благою,
Земле, где не сыщется уголка,
Где явилась бы радость покоя.
Земля ничего от нас не утаит,
Откроет нам все глубины.
И так же безжалостно поработит,
Как ослов, как тупую скотину.
Она не оставит душе ни дня
Для радости отдохновенья,
Не даст насладиться, по жизни гоня,
Покоем в мирном селенье.
Вздохнуть, оглядеться, благословить
Плоды своего труда,
Награду заслуженную получить –
Увы, не дано никогда.
Нигде нет надёжного места у нас,
Где душа обрела бы кров,
Где наши чувства, хотя бы на час
Нашли пониманье, любовь.
Нам негде вбить колышек для шатра,
Устойчивый, прочный, родной,
Чтоб смело сказать, позабыв про страх:
«Вот и мы обрели покой!»
И ни камни дорожные, ни небеса
Здесь не скажут тебе «шалом»,
Не услышишь ты дружеские голоса
В этом мире, навеки чужом.
И мы затеряемся в море песка,
Как бедный путник нагой.
О, как велика, как огромна тоска
На земле, сотворённой благой!
ПОСЛЕ МОЕЙ СМЕРТИ
Памяти N.
После смерти моей так оплачьте меня:
«Вот ведь был человек – и теперь его нет.
Прежде времени этот ушёл человек,
И прервалась безвременно песня его.
Жаль! Ведь в песне его был ещё один стих –
И утрачен тот стих,
Он утрачен навек!
Ох, как жаль!
Драгоценная арфа была у него,
Эта арфа – живая поэта душа!
И когда говорил он на арфе-душе,
Все сердечные тайны он ей поверял.
Под рукой его каждая пела струна,
Лишь единой струны не коснулась она.
И немою осталась одна лишь струна,
И доныне струна та нема!
Ох, как жаль, как же всё-таки жаль!
И дрожала всю жизнь, трепетала струна,
И стремилась к стиху, своему жениху,
Молчаливо тоскуя, стремилась к нему,
Как невеста к возлюбленному своему.
Хоть он медлил, ждала потаенно его,
Сокровенным молчаньем взывала к нему,
А он медлил и медлил, и не приходил.
Ох, как жаль!
Велика, до чего ж велика эта боль!
Вот ведь был человек – и теперь его нет.
И прервалась безвременно песня его.
А ведь в песне его был ещё один стих –
И утрачен тот стих,
Он утрачен навек!»
С НАСТУПЛЕНИЕМ ВЕЧЕРА
Меж туч огня и бездною морской
Спустилось солнце к кромке золотой.
И света предзакатного лучи –
Как будто заострённые мечи.
И всё пространство им напоено,
И в зелени чащоб отражено.
Расплавило огонь в речной воде,
По верху рощи разлилось везде
И затопило золотом холмы,
Сиянье посылая в царство тьмы.
Поцеловало все одежды дня
И медленно зашло, свой свет храня.
Спустилась ночь, уходит ясный день,
Вселенную окутывает тень.
И ветерок пришёл и отступил
И свой секрет доверчиво открыл.
Как добрый друг, шептался он со мной,
Храня в себе луч солнца золотой.
«Да, милый мальчик, молодости дни –
Подобно птице, улетят они.
Весь этот мир не очень-то хорош.
Есть мир иной, на праздник он похож.
Есть светлые, блаженные края,
Где светит справедливости заря.
Там высмотрел я место и для нас –
Встань, полетим с тобой туда сейчас!
Ты обретёшь покой, ты улетишь…»
Но почему ты, сердце, так болишь?
Кто на тебя набросил ночи тень,
И отчего померк Господень день?
И отчего ты так раздражено?
Ведь Божье царство есть – и вот оно!
Иль горестно тебе увидеть, как
Свет отступает, побеждает мрак?
И что это за боль томит меня,
Что за мечта зовёт с уходом дня?
Что вечно манит сердце за собой
К пределам мира, к кромке золотой?
Перевод с иврита Владимира Каганова
|
|