|
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск пятый
Сибирский музей
Знай мы, что человеку свойственно помнить, мы бы знали, что ему свойственно делать.
Джордж Савил Галифакс
Георгий Блынский
БОЙ С ОРЛАМИ
Быль
Cлучай, о котором я хочу рассказать, произошёл в сибирской тайге несколько лет назад. В то время я занимался созданием краеведческого музея в городе Сталинске.
Особенно много хлопот доставляли сборы экспонатов для отдела биологии и зоологии. Большую часть этих экспонатов приходилось добывать своими руками в тайге.
Тот, кто бывал в краеведческом музее Сталинска, может быть, обращал внимание на чучело орлёнка. Я хочу рассказать, с каким трудом и риском для жизни удалось мне добыть эту молодую, гордую и сильную птицу.
… Узнав от охотника-зырянина Ивана Власова о том, что в Чумышской тайге водятся степные орлы, устраивающие свои гнёзда на вершинах больших кедров, я попросил его достать орлиных цыплят.
– Показать гнездо – покажу, но доставать орлят отказываюсь, – сказал Власов. – Орлиха убьёт. Лучше пойду против трёх медведей, чем полезу за орлятами.
Но мне хотелось во что бы то ни стало изготовить чучела орлят для будущего музея. Взяв отпуск, я собрал всё необходимое: ружья, ножи, даже пистолет, и мы с Власовым отправились к Баудинскому ключу, где водились орлы.
Когда мы спустились в долину реки, Власов показал рукой на один из огромных кедров:
– Смотри, Георгий Степанович, вон орлиное гнездо.
В воздухе парили два орла. Подойдя к кедру, мы вспугнули целую стаю ворон. Вороны – постоянные спутники орлов. Как гиены и шакалы поедают остатки пищи львов и тигров, так и вороны питаются остатками пищи орлов.
Вскоре мы увидели ещё один ветвистый кедр, на вершине которого также было орлиное гнездо. Под этим кедром мы расположились на ночлег.
Орлы парили на различной высоте. Их уже было не меньше десяти. Власов, раскладывая костёр, говорил:
– Орёл – божественная птица. Это царь над всеми птицами. Он обладает такой силой, что может сразу убить. Ты, однако, сильный: на мизинце два пуда поднимаешь. Но и ты остерегайся. Если хочешь лезть за орлятами, сначала изучи повадки орлов.
Облюбовав два гнезда, мы начали следить и изучать, когда и на какое время орлы отлучаются за добычей. Через трое суток установили, что орлы-родители улетают за добычей рано утром, часов в семь, и отсутствуют не меньше часа двадцати минут. В течение двух дней я тренировался взбираться на кедры. Первая попытка достичь вершины продолжалась около часа, но постепенно время, затрачиваемое на эту операцию, уменьшилось до тридцати пяти минут. Теперь можно успеть в отсутствие орлов добраться до гнезда и снять птенцов.
Охота, которую я затеял, таила в себе большие опасности: кедры были огромной высоты, гнездо находилось на самой вершине. Я ещё раз предложил Власову, как опытному охотнику, отправиться за орлятами за большое вознаграждение. И снова он наотрез отказался…
– Я умирать не собираюсь. Тебе охота – что ж! Вольному воля…
Смеркалось. Закат горел яркими красками, предвещая на завтра ветреную погоду. Я долго не мог заснуть: думал о завтрашней схватке с орлами. А что, если орлы захватят меня у гнезда? Тогда смерть! Орёл спикирует с высоты, ударит грудью или когтями. Такого удара человеку не выдержать не только на дереве, но и на земле…
На другой день, едва дождавшись утренней зари, мы отправились к намеченному кедру. Договорились, что Власов будет внимательно следить за кедром и в случае необходимости отстреливаться. Орлы ещё были в гнезде. Минут через двадцать один из них поднялся и, описав круг, улетел на юго-запад. Вскоре за ним последовал и второй.
Добравшись до вершины громадного кедра, я осмотрел гнездо. Снизу оно было обмазано глиной. Я обнаружил в обмазке несколько мелких гнёзд «каменного стрижа». Стрижи жили и выводили здесь птенцов, надеясь таким образом обезопасить себя от нападения пернатых хищников.
Вниз я старался не смотреть. Высота вызывала головокружение. Кругом до самого горизонта шумело зелёное море, переливаясь всеми оттенками смешанного леса.
Я обвил левой рукой сук и крепко ухватился за пояс. Попробовал свою устойчивость. Казалось, всё было в порядке. Но беспокойство не проходило. Его усиливало карканье ворон, писк орлят и крики стрижей, слетавшихся на защиту своих гнёзд.
Как только я перекинул руку через край гнезда, орлёнок сразу ухватил клювом мой палец и когтями вцепился в кисть руки. Я его вытащил. Кровь струилась из ран, но я не ощущал боли. Изрядно повозившись, я засунул упрямца в рюкзак. Второй орлёнок оказался ещё более свирепым. Клювом он схватил мои пальцы, содрав с них кожу, а когтями с такой силой схватил кисть руки, что я усомнился в успехе дела… С большим трудом я впихнул его в рюкзак, но орлёнок не разжимал клюва. Да, лучше на трёх медведей идти, чем за орлятами!..
Мелькнула мысль о прилёте орлов. Я глянул вверх. В небе носились только вороны да обеспокоенные стрижи. Размышлять было некогда. Я начал давить орлёнка, и мне с трудом удалось вырвать руку. Она сильно кровоточила. Задёрнув шнурок рюкзака, немедля начал спускаться.
Вдруг меня, как вихрем, рвануло слева направо. Я глянул – орёл! Он шёл вверх из пике, держа в когтях крупного пёстрого ягнёнка. Поднявшись метров на пятьдесят, орёл выпустил из когтей добычу, повернул голову налево, опрокинулся через крыло и с яростным криком, полусогнув крылья, пошёл прямо на меня. Я обхватил руками толстые сучья, а голову спрятал в ветвях.
Орёл спикировал мгновенно и ударил меня в правое плечо. От сильного толчка я не мог удержаться. Правая рука сорвалась, и я мотнулся, повернувшись к стволу боком. Только хорошая опора под ногами удержала меня от падения. Орёл пропорол когтями куртку. Я глянул в небо. Орёл повторял свой маневр.
Шипя, словно задыхаясь, он с новой силой обрушился на меня. От удара в спину я едва удержался. Орёл рванул когтями рюкзак, но безуспешно и снова взмыл в небо. После третьего удара орла я почувствовал боль в плече, разорванная рубашка прилипла к ранам.
Орёл делал заходы так быстро, что я не мог сообразить, какие меры предпринять. Лишь на четвёртом заходе я вспомнил про нож. Это был отличный охотничий нож, с которым не страшно было идти и на медведя. Как только орёл стал приближаться, я прижался к стволу, выставив вперёд своё оружие. Орёл налетел прямо на лезвие. Нож полетел вниз… От сильного удара у меня сорвалась и левая рука, я опрокинулся назад и на момент потерял сознание. Спасло лишь то, что сапоги мои были закреплены в сучьях, как в стременах. Через минуту я выпрямился, спрятал голову меж ветвей и робко посмотрел в небо. Орёл шёл в пике, но без прежнего азарта. Видимо, он был ранен. Вскоре появился второй орёл. Он тоже стал пикировать и нападать, но не задевал меня, а проносился на метр-два выше головы. Второй орёл был меньше первого. Значит, первый был самкой: у хищников самка крупнее самца и активнее…
От сильного напряжения у меня затекли руки, я стал их растирать. Отдохнув минут пять, начал спускаться. Самец продолжал пикировать, а самка с жалобными криками села в гнездо.
Спустившись на землю, я свалился на бок. Иван быстро и ловко снял рюкзак, помог мне лечь на плащ, промыл раны спиртом, смазал йодом, забинтовал руки и плечо.
– Я видел, как ты достал орлят, – начал рассказывать Иван, – и как появился орёл. Мне стало страшно, очень боялся за тебя. Но ты почему-то ни разу не выстрелил…
Только при этих словах я вспомнил про пистолет. Вот оно как бывает! Ведь не то что на кедре, но и спустившись вниз, я не вспомнил про своё оружие…
– А ты почему не стрелял? – спросил я.
– Стрелял шесть раз, когда орёл входил в пике.
– Я не слышал ни одного выстрела.
– Это бывает. Всё забываешь, ничего не слышишь, когда смерть крутится над тобой.
После пережитого какой чудесной казалась царившая в лесу тишина! Радовало всё: дымок костра, журчащий ручей, лёгкий ветерок. И тогда я спросил себя: стоило ли подвергаться опасности ради того, чтобы в будущем краеведческом музее были чучела орлят? Спросил и ответил: да, стоило! Орлы были отсутствовавшим звеном в цепочке экспонатов, по которым нашим наследникам предстояло изучать природу родного Кузбасса.
А насчёт опасности скажу: жизнь прекрасна только для сильных волей и крепких духом.
|