| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск восьмой
Изящная словесность
Слова изнашиваются ещё до того, как произносятся.
Би Дорси Орли
Наталья Елизарова
СИЛЬФИДА ИЗ ТРОЛЛЕЙБУСА
Что испытывает человек, перебирая ворох вещей из прошлого: ностальгию, священный трепет, волнение с оттенком грусти? Чёрта с два! Он испытывает раздражение оттого, что этот хлам занимает так много места и чувство жгучего стыда – неужели я был тогда таким наивным?
…Письма, как их много: полустёршиеся листки из школьной тетради, расплывшиеся чернильные каракули. С позором вспоминаю, как я их целовал, пытаясь угадать, куда прикасались твои пальцы. Мне кажется, даже спустя десять лет я ощущаю запах твоей парфюмерии – тошнотворно-приторной, отвратительной своей назойливостью.
Сколько бесполезных, ненужных безделушек! Когда-то они умиляли меня, и я пел дифирамбы этой безвкусице… На колени падает засохшая роза – уродливая, с корявым стволом и агрессивными шипами… Без малейшего сожаления откладываю её к вещицам, ждущим своей очереди на выброс: здесь стихи, которыми ты восторгалась – образец бездарности и графоманства, пластинка с мелодраматической мурой, которая много лет назад казалась мне божественной и вызывала слезу, и мой дневник, в котором я, размазывая сопли, убивался оттого, что ты полюбила другого и бросаешь меня. Я даже не осуждал тебя, восхищаясь твоим стремлением быть честной… Неужели из-за этой маленькой шлюшки я когда-то пытался покончить с собой?
«…Обшарпанный, грязный троллейбус, заплёванный семечками пол, угрюмые лица пассажиров, звериный рык кондукторши и среди всего этого ты – нереальное, неземное существо, как будто прилетевшее из сказки. Ты вошла, и мне вдруг как-то сразу стало тепло… А ещё говорят, что чудес не бывает…»
«…Ты едва доставала до моего плеча, была такой маленькой и хрупкой, что мне хотелось взять тебя на руки... Я наклонился и поцеловал тебя… Ты, смеясь, сняла перчатку и стёрла с моего лица помаду. Я перехватил твои холодные пальцы и прикоснулся к ним губами… Аромат духов и твоё нежное щебетанье сводили меня с ума… Я выговаривал непривычные для себя слова: “Единственная моя, любимая”…»
«…Я задёрнул шторы. Моё сердце
отчаянно колотилось… Я стыдился своего тела: оно казалось мне недостаточно
мужественным: цыплячья шейка, худющие ноги, узкие девчоночьи плечики… Ты была
ещё более скованна, чем я. Я шагнул к тебе и обнял…»
«…Ненавижу разлуку. Живу от письма до
письма. У меня замирает сердце, когда я в окно вижу почтальона. В твоих
посланиях мне всё кажется родным: и старательный ребяческий почерк, и ошибки –
милые и трогательные, и лёгкие, как прикосновение губ, штемпеля…»
«…Зачем мне жить без тебя? Я могу
вынести всё что угодно – болезнь, лишения, пытки, тюрьму, но только не
одиночество. Не лишай меня своей любви! Без неё я – ничто…»
Глупо, Боже, до чего же глупо!.. Я не
придумал ничего другого, кроме как наглотаться аспирина (хотя, разумнее всего
было бы излупить тебя, как собаку!) Помнится, выжрал целую пачку. Однако
Вертера из меня не получилось. До конца жизни не забуду, как я корчился над
унитазом в приступе рвоты. Как напоминание о том дурацком дне – гастрит, от
которого я периодически загибаюсь…
Могу представить, на какой пьедестал
тебя подняла вся эта история. Ещё бы, нашёлся идиот, который ради тебя хотел
свести счёты с жизнью! Держу пари, ты вообразила себя роковой женщиной.
Не так давно мы случайно столкнулись в подземном переходе. Ты, сгибаясь под тяжестью сумок с продуктами, торопливо семенила по лестнице, рискуя поскользнуться на обледенелых ступеньках. Потёртый кожаный плащик, красные от холода руки, обесцвеченная перекисью водорода прядь волос, скорбная складка на переносице – неужели это ты?... Мы поравнялись. Ты невидящим, безразличным взглядом скользнула по моему лицу. И прошла мимо.
|
|