| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск восьмой
Цветы усопшим
События и люди, когда мы от них удаляемся, постепенно увеличиваются в нашем воображении, точно скалы во мгле.
В. Гюго
Ксения Тилло
К 70-ЛЕТИЮ СО ДНЯ ГИБЕЛИ ОСИПА МАНДЕЛЬШТАМА
В сентябре с.г. руководство Союза российских писателей
приняло участие в мероприятиях, посвящённых открытию в Воронеже памятника
великому поэту и гражданину Осипу Мандельштаму. Именно в этом городе состоялось
выездное заседание Правления СРП.
Первый секретарь СРП Светлана Василенко отметила, что Воронеж – один из самых «продвинутых» в культурном отношении городов России: «Я поразилась количеству памятников литераторам на небольшом пространстве. Воронежский опыт стоит перенимать другим городам, где нет ни одного памятника писателям, поэтам, литературным героям».[1]
Как
отмечали воронежские СМИ со ссылкой на Светлану Владимировну, «поначалу, когда
(член Правления СРП, председатель Правления Воронежского отделения Союза
российских писателей) Галина Митрофановна (Умывакина) предложила установить
памятник поэту в Воронеже, идею эту в Правлении СРП восприняли не только как
нереальную, но даже как “немножко сумасшедшую”». Но, «зная… Галину
Митрофановну… мы поняли: раз уже железные интонации в голосе появились –
значит, памятник, видимо, будет».
Задуманное
осуществилось как нельзя лучше. И памятник установили, и серию книг, приуроченных
к годовщине гибели поэта, выпустили. Сопредседатель Правления СРП, лауреат
премии им. А.И. Солженицына Юрий Кублановский в беседе с журналистом Анной
Жидких очень верно объяснил, почему Союз российских писателей придаёт такое
внимание этой воронежской акции. «Присвоить имя Мандельштама одной из
воронежских улиц, – считает Ю. Кублановский, – было бы тоже совершенно
естественно. Если вдруг всё ещё действуют соображения высшего порядка, исходя
из которых переулок Швейников нельзя переименовать в улицу Мандельштама, то
переименуйте его хотя бы обратно во Вторую Линейную. Верните мандельштамовской
яме её топонимическую аутентичность. Мандельштам в Воронеже – это не кутила и
не щеголь, а трагическая фигура. Воронеж не был для него раем, сколько бы мы ни
напирали на то, что тут написаны просветленнейшие стихи. Да, они написаны, но –
не благодаря, а вопреки. Если кто-то и постоял за честь Воронежа – то это
Наталья Евгеньевна Штемпель, “ясная Наташа”. Вокруг неё сгруппировались поэты и
читатели, была надышана атмосфера интеллигентности и любви к стихам. Очень
важная и трудная задача – эту атмосферу сберечь. Мы живём в эпоху с
колоссальным профицитом бескультурья. Интеллигенция как сословие само по себе
больше не воспроизводится. И медленно вымирает, уходит на дно, как Атлантида.
Памятник Мандельштаму – один из островков того будущего архипелага, на которых
она уцелеет. Сюда, к памятнику, будут приходить самые разные люди: воронежцы и
приезжие, мамы с колясками и алкаши, студенты-слависты и, может, невежды-вандалы.
Так давайте беречь его с самого начала – не дадим его проворонить…».
Продолжая мысль Юрия Кублановского, сопредседатель Правления СРП Михаил Кураев делится своими воспоминаниями как студенческих семидесятых, так и не вовсе давних пор: «Помню, ещё в студенческие времена прочёл на машинке отпечатанные стихи “Я вернулся в свой город, знакомый до слёз”. И помню, какой это был для меня шок, потрясение. И вдруг в 70-е годы пошла мода на Мандельштама. И книжка вышла, и спекулянты вокруг этого стали делать свои дела. И вдруг я слышу: вальсок с пританцовочкой “Я вернулась в свой город…”. Пугачёва пела. Ощущение – мороз по коже: вальсок сделать из реквиема… Я уже говорил…: поставив этот памятник, город (Воронеж) берёт на себя высокие обязательства. Потому что необходима защита от разного рода пошлости, от приложения культуры к какому-либо рекламному бренду, от каких-то предпринимательских затей – это сейчас сплошь и рядом происходит. Причём это у нас, быть может, национальная традиция. Ведь когда открывался памятник Гоголю в Москве к 100-летию со дня его рождения, то и конфеты выпускались с Гоголем, и аптечные товары с профилем Гоголя… Я говорю о вопросах вкуса, такта и меры… В Англии, например, рядом с Тауэром, сохранился дебаркадер, где, по преданию, Диккенс встретился с Оливером Твистом. Теперь это ресторан, трактир скорее. Там прекрасно иллюстрированное – с персонажами Диккенса – меню, антураж выдержан в старом трактирном стиле. И меню соответственное. В этом есть игра, есть что-то достойное и умеренное... Когда же выпускаются конфеты с профилем Гоголя…».[2]
Но профиль Гоголя на конфетных
обёртках и вальсок на мотив «Я вернулся в свой город, знакомый до слёз» – это,
по крайней мере, дань «бренду», на которую способно, поднатужив мозги,
невежество. А что бы вы сказали, уважаемый читатель, узнав, что имя не только
Мандельштама, но и Льва Николаевича Толстого сегодня в Сибири даже «брендом» не
считается. Настолько, что в одном из октябрьских номеров новокузнецкой газеты
«Презент» (2008, №40) за подписью некоего местного писателя и некоей
корреспондентки газеты «Известия», появилась статья под заголовком
«Толстовство. Сектантство. Мракобесие», в которой авторы назвали мировоззрение
Толстого «мракобесием», хотя простодушно и честно признались, что дочитать
«Войну и мир» у них терпения не хватило, а что до «Анны Карениной» – роман этот
они не читали вовсе.
Л.Н. Толстой в сибирских краях,
где укрывались в тяжёлые годы его последователи-коммунары, никогда не жил. Но
именно там надолго сохранились его идеи и убеждения, за которые толстовцы,
случалось, делили участь своего столь известного современника Осипа
Мандельштама, и погибали в репрессиях. Почему бы не поселиться в тех краях
памятнику Льву Николаевичу? Несмотря на его мировоззрение, возмущающее живучую
пошлость, которой всё ни по чём, в отличие от «интеллигенции как сословия», что
медленно вымирает, как метко заметил поэт Юрий Кублановский?
Воронежу повезло – памятник
Мандельштаму – одна из тех опор, что поможет выжить человеческому разуму и
литературным талантам в войне с бескультурьем, бесцеремонностью и невежеством,
что и было отмечено на выездном заседании Правления СРП в этом городе.
Как, однако, помогли бы
аналогичные памятники затеплиться огоньку интеллигентности и в наших краях…
|
|