| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Вместо послесловия, или
Отступление на тему памяти
Истина историческая может быть в неученом романисте, и ложь глубокая, наглая, - в творении книжника, который на каждом шагу подпирается цитатами…
Стефан Цвейг
Во время подготовки очередных глав «Кузнецкого венца» для публикации в «Голосах Сибири» из Новокузнецка пришло огорчительное известие. В декабре 2004г. на месте старинного кузнецкого кладбища, где в течение нескольких столетий захороняли тела горожан, водрузили новогоднюю елку.
Напомним: именно на этом кладбище был похоронен первый муж Марии Дмитриевны Достоевской, Александр Иванович Исаев, послуживший прототипом героев многих произведений великого писателя. По свидетельству кузнецкого уроженца Валентина Булгакова, последнего секретаря Льва Толстого, эпитафию на надгробие Исаевой, скорее всего, выбрал Ф.М. Достоевский.
Как уже было сказано, в 1919 году кладбище осквернено красными партизанами из отряда Рогова, причем известный сибирский литератор 20-30-х гг. В.Я. Зазубрин утверждал, что роговцы испражнялись на плиты, переворачивая их тыльной стороной вверх.
В сталинскую пору кладбище снесли, затем на этом месте был разбит Сад Алюминщиков с танцплощадкой. Общественность края протестовала против подобного надругательства над памятью. Один из авторов этой книги в 70-е годы, будучи ведущим ряда циклов передач на местном ТВ, не раз говорил о недопустимости соседства увеселительных аттракционов с останками былых жителей Кузнецка, а другой автор, уже в конце 90-х, в статье «Танцы на бабулиных косточках», имея все основания для беспокойства по поводу возможных рецидивов кощунства, предлагал на территории означенной мемориальной зоны установить специальный памятный знак.[ 1 ]
И, тем не менее, памятное место, которое некогда посещал Достоевский, и которое было дорого М.Д. Исаевой, вновь претерпело осквернение; оказалось, что здесь же в марте 2005г. собирались проводить праздник Масленицы.
Новокузнецкая общественность заволновалась. Заведующая музеем народного образования Тамара Васильевна Семенова собрала около ста подписей под ходатайством о переносе Масленицы на другое место. Ее горячо поддержали директор музея «Кузнецкая Крепость» Р. Ястребова и председатель городского отделения Общества охраны памятников истории и культуры Н. Ишкова. Увы, в стороне остались городские писатели, равно и газеты хранили дипломатичное молчание.
Кемеровская общественность была настроена куда боевитее. Мы без труда нашли общий язык с доктором исторических наук, председателем Кемеровского общественного фонда «Исторические исследования» Леонидом Лопатиным, а также с председателем Общественной палаты Кемеровской области Владимиром Лебедевым, равно и с председателем Кемеровского областного отделения ВООПИК Сергеем Плетневым. В результате, 25 февраля 2005г. Общественная палата приняла Обращение с просьбой отменить празднование Масленицы на кладбище и воздержаться от проведения там подобных акций в будущем.[ 2 ]
… Где-то под асфальтовыми дорожками новокузнецкого Сада Алюминщиков лежат, возможно, обломки чугунной плиты, «изготовленной по распоряжению Марии Дмитриевны» - с текстом, выбранным для эпитафии великим душеведом Достоевским. И – прах Александра Ивановича, близкого друга Ф.М. по Семипалатинску, первого мужа владетельницы его «грозного чувства».[]
Не найти в сегодняшнем Кузнецке захоронений и других знакомых Достоевского: венчавшего его священника Тюменцева, исправника Катанаева с супругой, взявших на себя все хлопоты по свадьбе. «Мемориальность» небольшого клочка земли, что стала их последним приютом, мало кого впечатляет. Аттракционы на погостах оказались интереснее…[ 4 ]
* * *
Как горестно склонны мы забывать, что из нашего сегодня невидимые нити тянутся далеко вглубь веков, и что многочисленные потомки некогда поруганных усопших соседствуют с нами в нынешнем времени. Мы не раз имели случай убедиться в том – , и вдруг получили трогательно-теплую благодарность его далекого прапраправнука, или - когда опубликовали очерк о бывшем вице-губернаторе Дмитрии Орестовиче Тизенгаузене, расстрелянном в 1937 году в Новосибирске (почти сразу же взволнованно откликнулась его праправнучка) – трагическая эта судьба нас заинтересовала именно оттого, что прямая нить от жертвы расстрела вела к началу 19 века, к зятю Кутузова, Фердинанду Тизенгаузену, прототипу Князя Волконского из толстовского романа «Война и мир».
И мы еще раз прониклись убеждением и изумлением: нет разрозненных времен и все связаны со всеми…
Когда мы начинали писать эту книгу, то были лишь смутно наслышаны, что где-то живет и здравствует правнук Марии Дмитриевны Исаевой. И вдруг в 2004 году в Санкт-Петербурге вышла в свет книга Анатолия Донова «Мария Констант, жена Достоевского». С трепетом прочли мы эту книгу. Она не только укрепляла нас в занятой позиции, но и приводила совершенно неизвестные дотоле сведения об отдаленных и многочисленных потомках этой удивительной женщины, отмеченной печатью злого рока, и ее сына Павла Александровича Исаева, судьба которого была тесно связана с Достоевским до самой кончины писателя.[ 5 ]
За ряд новых сведений о родственниках не только М.Д. Исаевой, но и самого Достоевского, которых так люто невзлюбила его вторая жена, Анна Григорьевна, сетуя, что Ф.М. взял на себя ненужную обузу и вынужден кормить «чужих щенят», - за новые сведения, разумеется, мы Анатолию Донову должны быть благодарны.
Равно и за то, что он кропотливо выстроил из переписки Достоевского с Пашей – а позднее с «любезным Павлом Александровичем», - стройный ряд, обрисовывающий развитие и «зигзаги» в их отношениях, вплоть до почти полного охлаждения Ф.М., чему способствовало злобное неприятие Павла Анной Григорьевной, но и легковесный, «без стержня», характер последнего и его далеко не безукоризненное поведение во многих случаях.
Здесь, думается, следует открыть скобку. Маленький Паша формировался под влиянием того, что наблюдал в своей семье. Став взрослым, он легко обращался за денежной помощью к знакомым Достоевского, - но ведь не мог он не знать, как настоятельно умел Ф.М. добиваться субсидий от родственников и друзей. Не мог он не знать также о пагубной страсти отчима к рулетке и об его сокрушительных проигрышах, что никак не способствовало в будущем взвешенному поведению юноши, его склонностям к самоограничению и обдуманным поступкам.
В одном из писем к пасынку Достоевский возмущается, что не получает известий от Павла, хотя тот оправдывается: постоянно, де, и аккуратно отвечает на письма отчима (заметим: это в разгар самого грозового периода в романе Ф.М. с «инфернальницей» Сусловой!). Может быть, письма не доходят? – сомневается Павел. Достоевский раздраженно парирует: от всех, кто пишет ему, послания пребывают без задержки, а от пасынка – нет. Но - совершенно сходная картина: Достоевский находится за границей с Апполинарией Сусловой и уверяет в письмах юношу Павла, что «поминутно пишет маменьке» (М.Д. Исаевой), и как это она писем не получает, а все остальные адресаты – получают исправно. Можно предположить, что усвоенная в юности история с письмами через много лет отзывается рикошетом в переписке отчима и пасынка.
Из выстроенного А. Доновым ряда вырисовывается, однако, глубокая привязанность Ф.М. к Павлу, возможно, именно потому, что он был поручен ему М.Д. Исаевой, а его чувства к ней, похоже, видоизменяясь с годами после ее кончины, оставались мучительно сложными и неискоренимыми.
Остается сожалеть, что А. Донов как бы взял в качестве девиза - «у каждого была своя правда». Как родственник М.Д., он, совершенно естественно – на ее стороне. Но ведь так важно, что она – жена Достоевского и, стало быть, ее супруг тоже должен быть «без сучка и задоринки»! Так что, прекрасно понимая всю неблаговидность романа с Сусловой в последние времена М.Д., он все же пытается эту связь как-то оправдать: девушка, де, была очень хороша, «нигилистически» настроена, что делать – вся молодежь той поры затронута таким поветрием, притом каждый вправе выбирать себе образ жизни и поведения…
По всему видно, не любит, ох как не любит А. Донов Анну Григорьевну, но – ведь она вторая жена Достоевского, а он – бывший муж его прабабушки Марии Димитриевны, так что, по возможности, - А.Г. тоже постоянно отводится ряд индульгенций.
«Беспозиционная» позиция автора интересной и довольно информативной книги, к сожалению, разочаровывает.
Не вовсе корректно выглядит отношение автора к одному из главных персонажей «кузнецкого венца» Николаю Борисовичу Вергунову. Очевидно, автору незнакомы уже давно введенные в оборот документы об этой примечательной личности – иначе бы он мог узнать, что Вергунов никак не просил его перевести из Кузнецка в Томск, а весьма целенаправленно стремился в Семипалатинск вслед за Достоевскими.
Он узнал бы также, что Н.Б. был на хорошем счету в Барнауле, где был принят в лучших домах и имел довольно близкие отношения с особой, хорошо известной в ту пору в Сибири – Стефаном Иоанновичем Гуляевым, который, кстати, находился в переписке с иереем Евгением Тюменцевым, а также с братом Ф.М., с Михаилом Михайловичем Достоевским.
Ну, а что касается магии послужных списков, то в служебном формуляре Вергунова числится, например, «благодарность за преподавание в течение года ученикам уездного училища Арифметики и Геометрии, сверх своей обязанности (1855 ноября 11-го)».
Вряд ли у молодого человека, «склонного к развлечениям», как пишет А. Донов, нашлось бы время для сверхурочной работы…
Однако Николай Борисович высоких чинов «не выслужил». Так стоит ли удивляться, что он описывается как личность «претенциозная, с провинциальным уровнем мышления», не сумевшая полноценно реализовать себя «ни в личной жизни, ни в служебной деятельности».
Что до «крайних обстоятельств», поминаемых А. Доновым, вынудивших Достоевского увезти М.Д. из Владимира, то осторожно выраженным другими авторами (на основании воспоминаний Л.Ф.) предположениям о возможном посещении ее Вергуновым в 1863г.: «а не могло ли быть…», - противопоставляется причина иного рода: срочная надобность Достоевскому ехать в Москву, чтобы вступить в право наследования по смерти А.А. Куманина, мужа тетки Ф.М., «богатого купца первой гильдии. Вот и все крайние обстоятельства…» - такие причины ничуть не красят ситуацию.
Выбор был прост: не столь здоровье, сколь жизнь Марии Дмитриевны – или вступление в наследство. Достоевский выбрал последнее…
Возвращаясь, однако, к теме памяти, поразило в книге Донова, что автор так и не нашел могилы Марии Дмитриевны. Судьба была к ней жестока даже после ее кончины, ее жизнь и смерть поистине отмечены роком…
* * *
В заключении авторы выражают глубокую благодарность всем, кто содействовал изданию этой книги – Юрию Гинатулину и Виктории Кинг, нашему неизменному и незаменимому помощнику Алексею Брагину, коллективу издательства «Кузбассвузиздат», с которым нас связывает почти десятилетнее сотрудничество, равно и новокузнецкому музею Ф.М. Достоевского и его директору Елене Констанц.
Мы благодарим также председателя Омского регионального отделения Союза российских писателей Александра Лейфера и директора Омского государственного литературного музея им. Достоевского Виктора Вайнермана за высказанные ими ценные соображения о журнальных вариантах глав книги, опубликованных в первых двух выпусках альманаха «Голоса Сибири».[ 6 ]
|
|