| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск первый
Татьяна Багрова
НЕ СТЕСНЯЙТЕСЬ БЫТЬ ДОБРЫМИ
И ЭТО ВСЕ О НИХ
Благословен человек, приручивший когда-то собаку! Не одну сотню лет мы имеем рядом обожающего нас друга, ничего не требующего взамен! Сколько поломано копий «за» и «против» содержания четвероногих питомцев в неприспособленных городских квартирах, огромное количество выгуливаемых собак свидетельствует об очевидной бесплодности подобных дискуссий. Что до меня - то нет лучшего средства , уничтожающего усталость и раздражение от неудачного дня, чем невероятные кульбиты любимого карликового пуделя, включающего «прыгучий» двигатель при хозяйском возвращении со службы!
Известный постулат о похожести собак и их хозяев подтверждает наша с ним общая любовь к мороженому, сыру и вечерним прогулкам, - именно к вечерним, когда, в отличие от утренней предрабочей суеты, можно сколь угодно долго бродить по привычным местам или открывать новые пешеходные маршруты.
Приплясывая рядом, Атос (да, - ни больше, ни меньше!), вращая смешным хвостом с помпоном на конце, периодически срывается с места и приносит то мячик, то невесть откуда взявшуюся сухую веточку, тем самым мешая мне одеваться к прогулке. Наконец, зашнуровав непромокаемые ботинки, выпрямляюсь, и это служит сигналом , что до блаженного старта ежевечернего обхода пошел обратный отсчет. Три, два, один, - поворот ключа в замке, - и мы «ссыпаемся» по лестнице, ныряя в темно-синий бархат сумерек. Атос проводит «ревизию» ближайших сугробов, а я, оценив почти весеннюю теплынь, решаю совершить «большой круг», включающий несколько кварталов старого центра.
Вдруг подопечный стремглав бросается за угол, и когда добегаю туда, вижу его с огромной эрдельтерьершей, которая, впрочем, весьма игриво отвечает на ухаживания моего крохи. Исход любовной истории решается быстро - хозяин утаскивает «эрдельшу», сердито выговаривая по пути что-то про старость и стыд. В свою очередь тоже накидываю поводок, потому что непонятное обожание именно крупных собак ни разу еще не заканчивалось добровольным расставанием с выбранным предметом страсти. Вот и теперь я буквально волочу упирающегося ловеласа через перекресток. Нет, мужики все же ветреный народ , - как только сугробы скрывают «дамский» двор, Атос преспокойно продолжает прерванное занятие. Наперекор всем справочникам, называющих пуделей декоративной породой, он, как заправский охотник постоянно что-то вынюхивает, роет в снегу тоннели (мышей что ли чует?), бросается на невидимого врага, короче, работает!
Занятый очередной раскопкой, он даже не слышит, как маленькая девочка в пушистой шубке, вырываясь от матери, кричит ему: «Ах, какая красавица!» Объясняю, что это вовсе даже не «красавица», а «красавец». «Если это девочка, - говорит малышка, - резинка на челке должна быть синенькая, а у вас - красная!». И не став выслушивать мои объяснения, что все синенькие, увы, потеряны, поэтому обошлись первой подвернувшейся под руку, она гордо мне сообщает: «Когда вырасту, мне такого же купят!». Реакция мамы , поспешно уводящей чадо от этой - «не трогай, она грязная!» - собаки лучше всего продемонстрировала, сколь бесплодна была детская мечта...
Атос тем временем промчался между двумя симпатичными девушками в одинаковых дубленках, и те испуганно охнули: «Теперь мы поссоримся!». Горячо уверяю девчат, что , скорее наоборот, - это добрый знак, свидетельствующий о долговременности и нерушимости их дружбы. Пока успокаиваю подруг, на миг теряю подопечного из виду , и это тут же оборачивается неприятностью: пользуясь минутной беспризорностью, мой «мушкетер», прекрасно зная о строжайшем запрете лаять на улице, дает волю звонкому гавканью, обращая его на проходившую мимо бабульку, запуская тем самым «бомбу замедленного действия». Присевшая от неожиданности пенсионерка очень быстро приходит в себя, и, резко оборвав мое извинительное лепетанье, разражается длиннющей тирадой (для чего сопровождает нас целый квартал), которая , начавшись с ужасных историй о съеденных(!) собаками людях, плавно перешла на политику и гада Березовского, виноватого (оказывается!) во всех российских бедах. Спасительная щель между гаражами, не позволившая тучной антисемитке закончить «сагу» о всемирном господстве негодяев определенной нации, счастливо избавила нас от так необдуманно облаянной старухи...
- Вот к чему приводит игнорирование хозяйских советов! - выговариваю собаке, вытряхивая снег из ботинок. - Когда ты также обгавкал молодого человека, а тот дико побледнел и напугал уже меня своим минутным ступором, я ведь тебе, паршивец, целую лекцию о фобиях прочла! Ты когда станешь делать выводы ...
«Ушастик» не дает довести до конца «воспитательный момент», потому что к нам подходит владелица такого же серебристого пуделька, и пока «мальчики» проделывают сложнейший собачий обряд знакомства, мы обсуждаем обычные проблемы: привередливость в питании, дороговизну стрижки, нежелание оставаться дома одному. Последнее особенно мучительно: стоит закрыться входной двери, Атос начинает под ней жалобную песню-вой, от которой у соседки поднимается давление.
Краем глаза замечаю, что «мой» закрутился на месте. Торопливо прощаюсь и несусь к нему, доставая из кармана захваченную из дому салфетку, именно в нее подгребаю «итог» суеты и выбрасываю в мусорный контейнер. Нехитрая манипуляция вызывает приступ дикого восторга околоподъездных старушек, которые долго еще кричат мне вслед «спасибо!», хотя все, что сделала, - просто выполнила постановление мэрии о нехитрой процедуре уборки «отходов» своих четвероногих питомцев (правда, учитывая наши размеры, вполне обхожусь без полиэтиленового мешочка и совка).
И знаете, натыкаясь тут и там на неприглядные «кучки», я разделяю восхищение бабулек нашей законопослушностью.
Завершаем «круг» в родном дворе, где Атос присоединяется к целой компании собак, которые внимательно наблюдают, как обожающий «подснежное плавание» терьер, нырнув в сугроб, снежной кочкой передвигается по поляне. Наконец, они все вместе теряют терпение, ожидая появление «пловца» на поверхности, и устраивают погоню за бугорком. Пока веселая «куча-мала» перерывает свежевыпавшее снежное покрывало, я оглядываю хохочущих хозяев и думаю о том, что с тех пор, как собака из дикого животного превратилась в друга человека, общество четко разделилось на «собачников» и их «невладельцев». С высоты обладателя преданным существом не будем строго судить последних: подчас не нравственные, а материальные трудности не позволяют завести дома родственную душу, которая своей чистой аурой отпугивает от нас демонов злобы, жадности, нетерпимости и гнева...
КОЛЮЧАЯ ИСТОРИЯ
Ой-ой-ой! - кактусовая колючка впилась в палец, и я запрыгала на одной ноге. - Паршивка! Для тебя же стараюсь! Вот возьму и брошу твои заросли, - расти как хочешь!
Пока пинцетом вытягивала из покрасневших перстов тоненькие иголочки, уже сто раз пожалела, что взялась за неожиданно трудную и травмоопасную пересадку колючих растений. А началось все еще зимой, когда сидя на кухне с подругой «обмывали» чаем покупку компьютера, и я неосторожно обронила фразу, что теперь «надо бы купить кактусик побольше», который, по устоявшемуся убеждению, поглощает вредные компьютерные излучения.
- Ничего не покупай, я привезу тебе то, что надо! - помню тогда умиленно подумала о том, какие у меня замечательные есть друзья!
«То что надо» оказалось эмалированным тазом, в котором все земельное пространство занимали настоящие прерии из разнокалиберных кактусов, а посредине гордо высилась толстая «мама» высотой около полуметра, на которой болталось еще порядка двадцати маленьких «деток», пока не успевших рухнуть вниз и укорениться на отвоеванном у родственников клочке земли...
- Вот это Мексика! B что мне с этим делать? - я не сразу смогла оправиться от шока.
- К компьютеру поставишь! Ты же сама хотела побольше, - приятельница обиделась. Поспешно поблагодарив ее за бесценный подарок, я поставила тазик на кухонный подоконник, поскольку около компьютера он занимал бы весь стол, и всю зиму выслушивала восхищенные «охи!» гостей, которым демонстрировала собственный кусочек южно-американского пейзажа.
С наступлением весны прониклась жалостью к теснящимся растениям, и это заставило меня в несколько приемов прикупить почти ведро специального грунта и цветочных горшков. И вот уже третий день, вздыхая над остатками маникюра, занимаюсь непривычным делом, поскольку мой небольшой опыт цветовода ограничивался лишь успешно загубленными мамиными цветами, доставшимися мне года три назад по наследству при ее переезде в другой город, - алоэ, помнится, держался дольше всех, но и он засох, не выдержав безалаберного и непостоянного ухода...
Первыми закончились горшки, и тогда в ход пошли коробочки из-под йогурта, одноразовые стаканчики и даже обрезанные молочные бутылки. «Дети» охотно покидали насиженное место, но когда настала очередь «дерева», оно, как видно, по своей взрослой консервативности не совсем понимая гуманность моих действий, отчаянно сопротивлялось уходу из родного тазика, впиваясь в меня колючками, одну из которых я сейчас и вытягивала.
- Чтобы я еще с тобой связывалась, - продолжая избавляться от «дротиков» бормочу я, - вот передарю тебя кому-нибудь, тогда оценишь мою доброту...
Я жестоко ошибалась, думая, что пересадкой мои мучения заканчиваются. Самое интересное только начиналось, поскольку два подоконника, уставленные горшками, надо было освобождать. Все телефонные звонки начинала с неизменного вопроса: «А не нужен ли вам кактус?» . Потом пришлось поменять тактику, и я заваливалась в гости сразу с «подарками», коварно отсекая любую возможность отказа.
Как-то раз вечером, через месяц , когда на окне осталась только «мамаша», и я уже не шипела на домашних, норовящих выбросить любую подходящую для пересадки емкость, дочь оторвала меня от чтения и приволокла на кухню. Давясь от смеха, отодвинула занавеску, и... я застонала. На «дереве», вдохновленном простором нового горшка, набухли колючки, обещавшие в скором времени превратиться в не один десяток новых «малышей»...
СТРИЖКА
Вот уже несколько лет подряд на время отпуска мы «подбрасываем» нашего общего семейного любимца - карликового пуделя Атоса - родителям мужа, содержащим свой дом в пригороде Кемерова. Не стесненный габаритами двухкомнатной «хрущевки», пес почти месяц «отрывается» на полную катушку на деревенских просторах, с восторгом облаивая прохожих, задирая соседских цепных псов (они привязаны - чего их бояться!), ловко уворачиваясь от хворостины нашей мамы-бабушки, когда , заиграясь, перелетит на «запретную» территорию огородных грядок.
Поэтому когда мы приезжаем за своим «чадом», наш черный от въедливой пыли (а также от любимой угольной кучи в углу двора), обросший, как Робинзон на необитаемом острове, Атосик мало напоминает того степенного пуделя с шикарной серебристой «гривой», которого весь двор зовет «мушкетером» за интеллигентность манер.
С состраданием глядя на мохнатое чудовище, этим же вечером набираю знакомый телефон, и буквально на следующий день дверной звонок возвещает о приходе «собачьего» парикмахера Ирины, несколько лет назад начавшей «курировать» наш внешний вид.
Атос, только что крутившийся около двери, испаряется, как кролик у фокусника , и я минут пятнадцать, лежа на пузе , пытаюсь его выманить из-под широченной двуспальной кровати, самым своим елейным голосом. На какое-то мгновенье мой «собакин» теряет бдительность, и я с торжеством тащу трусишку Ирине, держащей наготове гребень для так называемого предварительного вычесывания. Процесс этот необходим для того, чтобы распутать скатавшуюся шерсть, и сегодня он растягивается на долгие два часа, в течение которых гребень извлекает на свет сухие веточки, листья, почки многочисленных растений и даже засохшего жука. Глядя на «труп», мы какое -то время увлеченно дискутируем - свалился он уже умершим или трагически погиб от жажды и голода, запутавшись в густой шерсти. Атос, поскуливая, выдерживает первый этап, но периодически с тоской смотри в сторону спасительной кровати.
Дальше - непосредственно мытье, в течение которого мы делаем все, чтобы «отстирать» пса, а пес делает все, чтобы нам хоть как-нибудь помешать - то не дает себя намыливать, то отказывается спокойно стоять под струей воды, то норовит выскочить из ванны. Услышав усталое: «Кажется, все», - мстительно отряхивается, обдавая нас обильным мелким дождем , после чего и мы становимся совершенно мокрыми.
Но самое трудное впереди. Я не знаю, почему фен вызывает такой всплеск отрицательной энергии, но приходится буквально «за руки, за ноги», то есть за лапы, удерживать вырывающегося «сукиного сына», который при этом пытается вывернуть голову так, чтобы укусить ненавистный аппарат острыми зубами! Периодически возникающая возня между нами и Атосом заканчивается полным высыханием последнего и абсолютной готовностью непосредственно к стрижке.
Теперь я в изнеможении валюсь на диван рядом с «парикмахерским столом», и с удовольствием наблюдаю, как из бесформенного серебристого «мохнатика» Ирина ножницами высекает очаровательного «скандинавского льва» с кокетливой челкой на маковке. На этом этапе Атос спокоен и только изредка поглядывает на меня возмущенно: «И ты позволила мучить меня?». Услышав долгожданное : «Я закончила», - Атос изящно спрыгивает на пол и тут же несется в спасительную тень кровати, не давая даже толком рассмотреть себя, и теперь уже никакие уговоры, ни любимый красный мячик и даже не миска с заранее приготовленным мясом не вытянут его оттуда.
Только спустя час после ухода Ирины, услышав странные звуки, выглядываю в коридор и застаю такую картину: Атос стоит перед пустой уже миской , гордо держит мячик, а в углу валяется изрядно погрызенный гребень...
ПРО ВАСЮ И ТАРАСА
Июльская жара меньше всего располагает к работе, а потому уже с понедельника любой уважающий себя трудящийся начинает готовиться к «уикенду», перелопачивая литературу о борьбе с огородными вредителями или любовно перебирая рыболовные крючки. Так что в пятницу вечером, словно повинуясь выстрелу пистолета, с низкого и высокого старта, на авто и электричках толпы горожан устремляются на природу, нередко ими же самими нещадно испоганенную стекло- и пищеотходами...
В пыльном городе остаются только заядлые урбанисты, не представляющие жизни без выхлопных газов, бомжи, ковыряющиеся в полупустых баках и ошалевшие от внезапного отсутствия родительской опеки абитуриенты.
Ни к кому из перечисленных не относимся, следовательно в субботу «поджариваемся» с друзьями у реки, периодически переворачиваясь для равномерности «окраса». Солнце вытапливает остатки энергии, и даже четырехлетняя дочь наших приятелей - этакий маленький вечный двигатель Катюша - присела в тенек, прекратив, наконец беспрерывно таскать в кукольной посуде воду из речки к кустам, где из песка и пожухлой травы готовила «обед» для голубого слоненка из «Киндер-сюрприза».
- Смотрите! - Катя так пронзительно завопила, что задремавший метрах в пяти от нас рыбак чуть не свалился в воду. В направлении детского указательного пальца пока были видны только сумки, сваленные «кучей-малой» у колеса автомобиля. Вдруг из-под кучи появился крошечный серый котенок, бесстрашно направившийся в первые подставленные руки. Сонливость как ветром сдуло!
- Какой хорошенький! Людей вообще не боится!
- А шерсть лоснится, видно, что домашний, да и не худой совсем.
- Откуда он здесь? 20 километров до города! Неужели паразит какой-нибудь его выбросил?
- Да нет, он наверняка просто потерялся. А ласковый!
Мы, перебивая друг друга, гладили найденыша, но высказанная кем-то версия, что от этой крохи таким бесчеловечным образом кто-то избавился, не давала покоя.
Подхватив будущего охотника за мышами, мы за час обошли все окрестные компании отдыхающих, но везде люди, умиляясь и восторгаясь, тем не менее не признали пропажу и не выразили желания забрать котенка.
Тарас (нельзя же животному без имени!), после часовой прогулки спущенный на траву, кормился и поился из детской посуды, предоставленной заботливой Катериной, и даже не подозревал какая дискуссия развернулась вокруг его дальнейшей судьбы. Что делать? Оставлять нельзя - погибнет, - мал еще обратную дорогу самостоятельно найти и осилить. Взять домой, - мы все заядлые собачники, - а единственная «неособаченная» Ирина страдала от жесточайшей аллергии на шерсть, впрочем именно она категорически заявила, что кота возьмет, а там уж что-нибудь придумается.
Осилив щедрый кусок колбасы и выдув всю воду из плошки, Тарас, похожий на греческую амфору, доволок разбухший живот до полюбившейся «сумковой» кучи, и затих там, устроившись на белой надписи «Адидас».
- Спичек не найдется? - Катя прижалась ко мне, потому что проситель огонька и впрямь смахивал на бандита с большой дороги - трехдневная щетина, всклоченные волосы. Он силился задержать мутный взгляд хотя бы на чем-нибудь, но, очевидно, нестерпимая головная боль не давала сконцентрироваться, а стойкий «вчерашний» запах демонстрировал высмеянное не одним поколением сатириков глубокое похмелье русского человека.
- Вы в костре спали? - Катя из-за моей спины не сводила взгляд с обгорелой рубахи, от которой остались целыми только часть рукава и воротник.
- Не знаю, где я спал, - новый знакомый прикурил, - но сумку со спичками и ножиком у меня точно украли. Проснулся - все обыскал - нету. Что за народ, одного не пойму - кота зачем взяли!
- Какого кота?
- Да серый такой, маленький совсем.
- Вовсе его не украли! Мы его нашли! Вернее он сам нашелся! Вон он - на сумках!
«Вася!» - сначала негромко позвал мужик, а услышав ответный вопль запутавшегося в баулах «бывшего Тараса», отбросил папиросу и ринулся туда, повторяя непрестанно, как заклинание, - «Вася», «Васенька», «Василек». Он нежно говорил еще что-то, почесывая находку за ушками, но тот продолжал истошно мяукать, будто торопясь рассказать историю своих приключений, а мужик, прижимая кота к остаткам рубахи, побрел прочь от нашей стоянки, забыв про спички, про свое похмелье и утраченный ножик, - про все на свете, - оставив нам на память свет, рожденный счастьем двух любящих «божьих творений», преданных друг другу несмотря ни на что...
|
|