| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск третий
О малых сих
В раю животные говорили, значит, и думали, потому что
говорить не думая – позднейшее нововведение людей.
Сафир Мориц-Готлиб
ИЗ СКАЗОВ ДЕДА ЖУМАХАНА
I. О НАКАЗАНИИ ПРАМАТЕРИ ПРИРОДЫ ДЛЯ НЕРАДИВЫХ
С незапамятных времен жили с нами рядом «меньшие наши братья». Казалось бы, что нового можем мы о них узнать? Но вот мудрое и доброе предание, которое передается из рода в род там, где обычаи, рожденные тысячелетиями, роднят человека с его верными четвероногими помощниками и со всем «звериным» царством, которое его окружает.
Послушаем же старого акына Жумахана:
– Думаете, природа такая неумелая, что ей понадобилось сперва создать несовершенные виды, а уж потом человека – венец творения? – усмехаются аксакалы.
Нет, природа с самого начала породила прекрасного жителя земли – красивого, доброго, храброго и честного человека. Степи и леса, сады и пустыни служили людям, и жизнь людей была бедна испытаниями, и сердца их ожесточились.
И появились люди коварные и трусливые. Они нападали на сородичей исподтишка и разили предательством.
И появились люди с холодной кровью. Они не спешили на помощь брату.
И появились люди ленивые, которые не хотели трудиться, а проводили время в пустых забавах. Они забыли об уважении и друг потешался над другом.
И появились люди, которым не по душе были нравы соплеменников. Но они не пытались вернуть их на путь добра и правды, а уединялись, чтобы не омрачать себя скорбью.
Осердилась Матерь-Природа.
У коварных с холодной кровью отняла ноги и отняла руки, отвыкшие помогать в беде. И стали они змеями.
У ленивых и легкомысленных отняла разум и человеческие слова. И превратились они в обезьян.
А тем, кто стремился к уединению, чтобы себя не тревожить, тем, кто закрыл глаза, чтобы не видеть, и уши, чтобы не слышать, - подарила заколдованный плащ. Они тут же свернулись клубком, с головой ушли под игольчатое покрытие и превратились в ежей!
– Поняли свои ошибки? – спросила Матерь-Природа у змей, обезьян и ежей.
– Поняли и раскаиваемся! – хотели они ответить, но уже не могли.
– Не обижайте их! – велела Матерь-Природа людям, которые остались людьми, – помните: они меньшие братья ваши! Пусть всегда будут подле вас, чтобы вы могли помочь им. И, чтобы, глядя на них, не стали на путь равнодушия, неуважения и коварства.
А чтобы было различие между ими и вами, - да будут они навечно «маклук Хайуан», лишенные души, закованы в глухоту к людским делам. Вы же – останетесь вместилищем «Жанда» – разума, и да пребудет с вами человеческая душа, открытая для красоты, добра и справедливости.
С тех пор человек старается быть достойным даров Матери-Природы и жалеет своих меньших братьев.
* * *
– Всегда ли? – вздыхаем мы.
Добродушно занятны и лиричны истории, связанные с преданной человеку умной дворнягой, трудягой–ослом, горячей, выносливой степной лошадкой. А ведь некоторых наши читатели, взращенные на асфальте больших городов, порою знают лишь по картинкам…
Драматическая судьба исчезнувших или с трудом спасенных видов – жестокий урок, преподанный нам природой, и это серьезное предупреждение не всегда принято к сведению человечеством.
И как быть с Шариками и Васьками, которые не вошли в «Красную книгу», но тем не менее достойны сочувствия и уважения, только потому, что они «меньшие братья» наши? Как нередко еще в душе «делового» человека нет места «отсталому» умилению, которым проникнуто каждое слово «Холстомера», «Каштанки» и «Муму»…
Давайте верить, – мы сберегли красоту земли. Над нами сияет безупречно синее небо. В лесах полным-полно зверей и птиц, но они лишь добыча для охотника. В реках кишмя кишит красная рыба, но она лишь утеха для гурмана. Для чего сбережем мы тогда «большую природу», если не будет в ней места доброте и сочувствию? – разве не превратимся мы лишь в потребителей щедрот, разве не забудем заветы Матери-Природы из старинного предания?
Но вернемся к сказам старого Жумахана.
II. О СТРОПТИВОЙ КОЗЕ И О СТАРИННОМ ТЮРКСКОМ ОБРЯДЕ
В нашем краю к кому не придешь – встретят хорошо, гостеприимство у нас в почете. В честь гостя барана забьют, и кур наловят чуть не стаю, лишь бы похлебка наваристее получилась. А в одном дворе в честь гостя как-то даже козу закололи, – другой живности не было. И гость видел, что двор бедный и хозяина уговаривал: не тронь козу. Я только переночую, – есть не буду. Хозяин же оскорбился, как можно, – ты ведь гость. Со мной и степь, и тайга дружить перестанет, если не встречу–не провожу по закону!
Вывел хозяин козу во двор, пошептал ей в левое ухо и сделал, как задумал. Вечером за столом гость спросил, что это хозяин козе нашептывал.
– Я обряд исполнял, чтобы коза не обижалась.
– Какой обряд?
– А такой, что когда все живое на земле друг с другом сживалось, человеку больше всех всего не хватало. У него – ни когтей, ни клыков, ни шерсти. Как ему пропитание добывать? И звери пожалели его. Собрались все вместе, позвали человека и спросили:
– Будешь с нами в ладу жить?
– Буду! – сказал человек. – Только помогите мне.
– Ладно, – решили звери, – вот лошадь. Она повезет тебя на пашню и помчит в бой. И если надо будет, – отдаст тебе свою жизнь. Но ты будешь задавать ей корм, водить на водопой, дашь ей кров и назовешь ее другом. Ответь, лошадь, ты согласна на сделку?
– Согласна! – сказала лошадь.
– А вот – корова. Она даст тебе молоко и мясо, но ты будешь водить ее на пастбище и охранять, и назовешь ее кормилицей. Ибо, чтобы пропитать тебя и сохранить твою жизнь – она отдаст свою. Ответь, корова, ты согласна?
– Согласна! – сказала корова.
Опрошены были и ответили согласием овца, свинья, куры, гуси. Взамен на их согласие человек обязался не лишать их жизни из прихоти, а только в нужде. Лишь козу спросить не успели. Где-то коза-егоза бегала-носилась, на сходку не явилась. К самому концу поспела.
– А ты, коза, – как? – спросили ее.
– А я не согласна, мне от человека ничего не надо, я и так проживу, – жизнь свою человеку не отдам.
– Хорошо, – сказали звери, – договор добровольный. Не согласна, так не согласна. Но ты-то ведь тоже человеку поможешь, он и тебе, как и нам, – брат!
– Помогу! – заблеяла коза. – Моя шерсть даст человечьим детенышам тепло, а молоко – сделает резвыми как козлята.
– И на том спасибо, – сказали звери, – только ты, человек, помни: нет тебе от козы согласия на жизнь. А раз ты нам – брат, прими от нее, что даст по своей воле.
Разошлись звери по своим делам, а человек – по своим. Только человек очень скоро нарушил обет. И многажды убивал названных меньших своих братьев не от нужды, а для прихоти, чтобы удивить соседа обилием мяса, или чтобы похвастать богатым ложем из шкурок молодых ягнят. И даже до козы добрался. И коза возмущалась таким его коварством, и когда он заносил над ней нож, блеяла и не отдавала ему свою жизнь безропотно, как другие животные, кричала чуть не человечьим голосом: «не согласна!» Потому-то человеку и положено попросить у нее прощения, что он нарушает договор, не довольствуясь ее шерстью и молоком. А корове или овце – тем достаточно шепнуть на ухо, что не для забавы, не из обжорства, а из-за голода у них жизнь просит». Такой завет передали предки племени «шоры», а у нас в степях этот закон тут с самого того дня, когда Праматерь-Природа знакомила человека с «меньшими братьями»…
Обработка казахского фольклора М. Кушниковой.
|
|