| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск четвёртый
Сибирь - Казахстан
Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности.
Владимир Сергеевич Соловьев
Мэри Кушникова
ПЕСНИ ПЕСКОВ
В ПОИСКАХ КРАЯ ЗЕМЛИ
Испокон веков, за уральскими хребтами, за морем Каспийским, у подножий Памира, подпирающего собой небесный свод, плавно опускаясь к благодатным рощам Персии, лежал, покоясь под ярким солнцем, загадочный край, пленявший воображение полководцев, путешественников и ученых.
И в то время как походом сбирались сюда великие завоеватели полулегендарных времен; в то время как предприимчивые франкские и венецейские купцы и дипломаты готовились в дальний и нелегкий путь – «в сказочный восток»; в то время как грозные рескрипты писали на берегу туманной Невы; в то время как потоком из многих дальних стран устремлялись сюда ученые и путешественники, - под ярким солнцем, под знойным ветром лежала степь…
Мгновениями неслись над ней века, чередуя в беге своем пылающие летние дни и седые зимние сумерки, когда степь соединяется с небом, и сплошная пелена серого сумрака обволакивает весь мир.
Под сенью веков лежала степь, а за нею барханы, и сухо шелестели пески под рукой ветра, и вились маленькими и большими вихрями, и голосом времени пели колдовские песни. Оттого колдовские – что слышать их может лишь тот, кто в ладу с равновесным законом жизни и смерти, и тот, у кого сердце и разум приемлют вечный круговорот времен, и не воздвигают непреодолимых преград между веками.
Влекущи игры песков и чарующи зыби барханов для того, кто в сердце своем презрел хронологию дат и на свой страх и риск пытается решить главное в мире соотношение – между непреходящим смыслом вещей и переменчивыми его покровами, между стержнем и вьющейся вокруг него каруселью.
Многое может услышать такой человек в тиши барханов, следя за неутомимой, мудрой, неумолимой игрой песков, перебирающей тысячелетия.
Нелегко услышать голоса степи. Еще труднее облечь в слова шелест пустыни.
Читатель! Не отбрасывай эту рукопись в раздражении, если местами тебе покажется нарушенной стройная связность дат – трудно без запинки перебрать за несколько мгновений зарождение, расцвет и гибель могучих цивилизаций, но не легче повествовать и о бытовании хотя бы одного человека среди своего племени-народа.
Не сверяй прочитанное здесь с учебниками истории и трудами прославленных ученых-специалистов.
Напрасны были бы такие сопоставления, оттого что автор отнюдь не льстил себя надеждой изумить читателя каким-либо «научным взрывом» в области истории или этнографии, а лишь с великим смирением пытался передать то немногое, что удалось ему услышать в степи.
Итак, читатель, прости великодушно попытку автора облечь видения в слова. Тем более такая попытка, возможно, также опасна и невыполнима, как поиски края земли, в которые пустился без малого две тысячи лет назад великий завоеватель Александр, облаченный в рогатый шлем. О рогатом шлеме автор узнал, что называется, из уст в уста, от акына Жумахана, который очень хорошо помнил знаменитого полководца, причем называл его накоротке Искандер Зулькарнай, что означает «двурогий», - такой уж у него был шлем.
Читатель, не сомневайся, старик Жумахан не лгал, утверждая, что достоверно знает подробности похода двурогого Александра, в том, что касается степи и барханов; потому что и сейчас, когда акын Жумахан уже много лет как выпал из поля зрения автора, тем не менее ему, автору, не раз довелось убедиться в справедливости слов акына, поскольку иные, даже маловажные подробности его рассказов встречались автору в таких глубокочтимых источниках, в коих и сомневаться-то не пристало.
Так что, хорошо понимая физическую невозможность сосуществования старого Жумахана и Искандера Зулькарнайя в одном временном отрезке, автору все-таки приходится считаться с тем, что акын Жумахан, не умевший читать и писать, никак не мог с упомянутыми источниками ознакомиться.
И остается лишь предполагать, что за вечерними чаепитиями старика посещали и, может, посещают по сю пору его родичи во многих коленах, как бы отматывая время вспять, и, передавая из рук в руки пиалы с янтарным чаем, обмениваются воспоминаниями и новостями, нисколько себя не стесняя хронологическими несоответствиями. Последуем же и мы за ними.
|
|