| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск третий
Рифмы и ритмы
Поэт ХХ века – это ребенок, которого тренируют в уважении к
голым фактам исключительно жестоко просвещенные взрослые…
Чеслав Милош
Дарья Решетникова
МЫ СПАЛИ НА ВЕТКАХ ЕЛОВЫХ…
* * *
Ей говорили: «облака нет, это дым.
Нет дождя, это просто вода капает с крыш».
Но она садилась на поезд до Караганды,
и почему-то
попадала в Париж…
* * *
Было подозрительно тихое утро
в середине октября,
когда он ворвался в её комнату
и начал говорить что-то на пёстром языке.
Из его фраз она разобрала только то,
что он теперь птица.
Сначала ей было смешно, потом страшно,
Она даже хотела вызвать психушку,
но он разбил телефон и тогда она разозлилась:
Я терпела все твои выходки, но это уже слишком,
Тебе вредно читать Ричарда Баха и античные мифы.
Да какая ты к чёрту птица, ты человек,
У тебя две руки, две ноги и голова без мозгов,
Так что не маши тут своими крыльями
и без тебя сквозняк,
Иди отсюда и не зли меня.
Потом она сходила в магазин,
полила цветы, приготовила ужин
и весь вечер пила валидол.
Его не было уже три дня.
Сосед сказал, погода была лётная,
вот он и подался на юг,
Зима ведь скоро.
* * *
Я не верю, что завтра на нас обрушится осень,
что в лицо нам сухие слова чёрствый ветер бросит.
Слишком чётко мне листья доверили Ваше имя,
и ясны на ладонях моих перекрёстки линий.
И дышать становится легче, и верить проще,
что не зря через всю ладонь протянулся росчерк.
И под рёбрами самозабвенно и тихо бьётся,
помня о Вас,
свежее, чистое солнце.
* * *
«Они жили долго и счастливо и умерли в один день» –
звучит правдиво, как «вчера по ТВ транслировали
скачки».
Сахарный тростник сказок бросает изящную тонкую тень
на повседневность…
и сквозь неё пробиваются одуванчики!
Нарцисс
Что я могу о тебе сказать?
Прекрасный, но в сути своей смешной
полубог – недочеловек.
Ты ведь, даже закрывая глаза,
любуешься
обратной стороной
собственных век.
* * *
Выходим из дома только в Ближайший, за чаем,
хрупкую снежную пену тревожа ногами.
Как просто, как странно, – мы многого не замечаем,
как странно, что многое просто не связано с нами.
Разве вот это – жизнь, говоришь, разве это – нормально?
Где-то ведь есть Бавария, Греция, Мидланд…
А у меня – только ключ от квартиры в кармане,
и я ничего, кроме этого дома и чая, не видела.
Бренчит в кошельке угловатая медная цифра,
мир сходится клином на пёстрой коробке чая.
Мы начинаем разбег по взлётной полоске шифра
и плавно взлетаем…
* * *
Снег. Это снег. Так с шорохом кружат
чаинки на дне керамической кружки,
мыльные крошки, лунные стружки,
гипсовый пух рассыпчатых крыш.
Плавные улицы медленно снятся,
ищут тепла озимевшие пальцы.
На циферблате – время меняться:
без четверти я.
* * *
Помнишь –
ёлки высотою в два дома?
Помнишь –
мы жгли конверты, блокноты, коробки,
чтобы согреться.
Мы спали на ветках еловых, под чёрным брезентом.
И как мы могли заблудиться…
А к вечеру ближе, помнишь, мне снился кофе.
Клетчатое одеяло, дом деревянный
и кофе.
И ещё я сказала: «там вертолёт пролетел,
он нас увидел!»
* * *
«Здесь будет лагерь. И отсель
грозить мы будем всем подряд».
Проснулся и собрал отряд.
Ты ждал войны. Пришёл Апрель.
Под сапогами тает лёд
и тает в небе птичий крик…
Эй, полководец! Посмотри –
твоё оружие цветет!
Ты прячешь свой весенний взгляд:
оружием не взять Апрель.
Эй, полководец! Будь мудрей!
Война пройдёт.
«Здесь будет сад…»
* * *
Ты говоришь, в твоей жизни ловить нечего.
На закате в окнах твоих солнце похоже на Марс.
Ты стала бояться моря с того дождливого вечера,
когда к твоим берегам прибило обломки фрегата
с кровавым парусом…
И неважно, что накажет твою гидрофобию –
Венеция или Сахара,
куда ты войдёшь – в отчий дом или в тамбур
случайного поезда.
Теперь все новые рельсы и трассы приводят
обратно – к старым,
и стрелки на всех часах вонзились в отметку «поздно».
Золотыми дождями зашита в сонеты, в сонаты осени,
как безумная, отогреваешься словом «остаться»…
Но каждую ночь снится дымчатый взгляд со
звонкою просинью,
зовущий уехать или
сойти на случайной станции…
|
|