| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск пятый
Изящная словесность
В наши дни спрос на слова на мировом рынке падает.
Лех Валенса
Виктория Кинг
КАРОЛИН
(Из нового романа)
Каролин была младшей дочерью Арнольда Кремера, служащего мостостроительной компании из небольшого городка близ Атланты. Брат Роб и усыновленный Рой, старше ее на несколько лет, составляли часть семьи, к которой она не хотела иметь никакого отношения. Они беспрестанно играли в карты и безобразничали, а ее игнорировали, – как бы не замечали, невзирая на призывы родителей жить в мире и дружбе.
Каролин ожидала дня рождения с нетерпением. Восемнадцать лет давали ей свободу. Прозябать в провинциальном захолустье невмоготу, так что Каролин давно решила – на следующее утро после праздника уедет, куда глаза глядят.
Все держалось в секрете. Даже мать, самого близкого и любимого человека, Каролин не посвятила в свои планы.
И вот – свершилось. За ужином мать чмокнула ее в макушку, плюхнула на тарелки двойную порцию индюшки, поздравила с совершеннолетием и протянула подарки – поношенные кофточки и часики с позолоченным браслетом. Арнольд, ковыряясь в картофельном пюре, окинул дочь строгим взглядом:
– Как дальше жить будешь?
Каролин пожала плечами. Братья загоготали. Отец на них цыкнул, а мать приглушенно, как бы извиняясь, пролепетала:
– Она у нас девочка умная, решит…
Перед рассветом, собрав нехитрые пожитки, Каролин выскользнула из дома, села в машину и скрылась в мареве утреннего тумана. Она ехала по дороге наугад и благодарила господа за то, что ей удалось скопить деньги на старенькое авто.
Постепенно страх сменился сумбурной радостью внезапного освобождения. За два года она сэкономила пару сотен долларов и считала, что для начала нового витка судьбы этого вполне достаточно.
У небольшого селения остановилась на заправке, залила бензин в бак и решила позвонить подружке.
Долго никто не отвечал. Наконец, заспанный голос произнес:
– Хэлло?!
– Анна, это я, Каролин.
– Привет. Ты чего так рано?
– Я из дома уехала.
– Ну, ты даешь! И куда?
– Еще не знаю… Я тебе буду звонить.
– Хорошо, звони. Я пошла досыпать.
– О-о-о-кей.
Каролин повесила трубку. От разочарования хлюпнула носом, поняв в который раз, что никому не нужна, и никому не интересна.
Одна... «Ну и черт с ними!», – подумала девушка и, сев за руль, резко повернула с заправки на автостраду.
Три дня добиралась до Лос-Анджелеса, перебиваясь в пути дешевыми бутербродами и ночуя в машине на проселочных дорогах или недалеко от ферм, в тех местах, где ее не могли увидеть.
Покружив по Лос-Анджелесу и купив новые, пахнувшие свежей типографской краской, карты Калифорнии, Каролин двинулась в сторону Лас-Вегаса.
День клонился к закату, и девушка спешила. Пятнадцатая трасса шла по пустыне. На пути изредка попадались группы высоких кактусов, со стороны они казались настоящими деревьями. Горные гряды, тянущиеся параллельно, наливались фиолетовым цветом под палящими лучами солнца. Яркие краски слепили, и, вытащив из бардачка завязанные в платок, от любопытных глаз подальше, новые черные очки, Каролин одела их с чувством взрослой женщины, пустившейся в авантюры, и распустила длинные волосы. От жары становилось душно, и она опустила окно. Ветерок подхватил ее кудри. На всю мощность включила радио и, распевая во весь голос, понеслась с бешеной скоростью к городу иллюзий.
* * *
Лас-Вегас сверкал разноцветными огнями реклам, толпы людей выбросило из игрового «пекла» охоты за выигрышем на улицы и окунуло в долгожданную прохладу вечера. Каролин лихо подкатила к входу отеля «Тропикана», вышла, передала портье ключи от машины и важно сказала:
– Багаж занесите, пожалуйста!
Молодой человек окинул ее взглядом с ног до головы:
– Йес… мэм!
Вытянувшись струной, с высоко поднятой головой, она прошествовала в фойе и окунулась в безбрежный океан звуков: хохот, звон падающих «монет», приглушенная музыка – перед глазами мелькали официанты с напитками, ряды игровых автоматов зазывно мигали, пахло кофе, сигарами и... деньгами. Осторожно ступая, Каролин прошла к стойке и, зарегистрировавшись, получила предупреждение, что не имеет права развлекаться в казино, но может пользоваться бассейном и прочими услугами гостиницы.
«Черт, зачем напоминать о моем возрасте, я и так знаю... Закон есть закон, до двадцати одного года нельзя распивать алкоголь в общественных местах и приобщаться к азартным играм», – с раздражением подумала она.
Номер обошелся в сорок долларов. Каролин подсчитывала, на сколько дней хватит сбережений. На две-три ночи – максимум, а что потом?
В дверях лифта столкнулась с симпатичным молодым человеком. Нечаянное прикосновение рук привело Каролин в трепет, она зарделась, а он проникновенно сказал:
– Добрый вечер, мадам.
– Добрый вечер.
– Вам везет сегодня?
– Да…
– А мне нет.
– Жаль... может…
– Да, да… Может, повезет когда-нибудь. А Вы не хотели бы составить мне компанию за ужином?
– Я?
– Впрочем, у такой красивой женщины наверняка есть с кем провести вечер.
– Нет, я одна.
Лифт остановился, Каролин заторопилась к выходу, но настойчивый парень преградил ей путь.
– Хотите, я Вас подожду? Не отказывайте мне. Вы мне нравитесь.
Каролин на секунду испугало его упорство, но, неожиданно для себя, она ответила:
– Я не против, только… надо найти мою комнату.
– Без проблем… Я вам помогу…
Вдвоем они отыскали номер Каролин. Бросив сумочку на стол, она увидела свой багаж и, смутившись, слегка покраснела:
– Мне надо переодеться.
– Я подожду, – ответил он, впиваясь в нее вгзлядом карих глаз.
Торопливо выхватив новую кофточку, Каролин поспешила в туалетную комнату. Закрыв дверь на замок, сменила одежду, вспушила волосы, и удовлетворенно улыбнулась отражению в зеркале.
– Я готова, – можем идти!
Они спустились в ресторан. Это было самое роскошное место, которое Каролин когда-либо посещала. На стены, отделанные темным полированным деревом, отбрасывали мерцающие блики свечи, плавающие в стеклянных вазах на высоких ножках. Белоснежные накрахмаленные скатерти в кабинках казались еще белее рядом с темно-вишневой бархатной обшивкой сидений. По всему периметру помещения - старинные картины с охотничьим сюжетом: здесь и преследование оленя, и бивуак с костром и связками убитой дичи, и красивые дамы с развевающимся плюмажем верхом на лошадях…
Каролин остолбенела от окружавшей ее красоты, а голова закружилась от запаха вкусной пищи. Конечно же, ей очень хотелось есть, разве можно обмануть желудок перехваченными в придорожных магазинчиках и на газстоянках хот-догами!
Появившийся официант показался ей принцем из доброй сказки. Одетый в смокинг, с бабочкой, он добродушно и угодливо улыбался, и Каролин почувствовала себя неуютно: ее одежда никак не соответствовала изящному убранству ресторана! Она поежилась, ей захотелось немедленно удрать. Но спутник спас положение, – опустил руку на ее плечо и невозмутимо поинтересовался, что на сегодня в меню. Через некоторое время Каролин успокоилась и в подробностях рассказала о путешествии через несколько штатов. Она уже вполне освоилась, раскраснелась от шампанского и изысканной еды, и, совершенно счастливая, хохотала над шутками своего нового знакомого.
Нет-нет, да и возникала тревога. «А дальше что?» – вгрызалось сомнение в помутневшее от алкоголя сознание, словно белая мышь – в кусочек яблока. Каролин в детстве держала такую мышь в маленькой клетке на прикроватной тумбочке. Это было единственное существо на свете, которому поверялись беды и радости.
Она вдруг представила себе любимого зверька – мышка раздраженно шевелила усами, как бы предупреждала: пора сматываться! Каролин поняла – надо уходить. Уловив растерянность девушки, компаньон, – его звали Пол, – спросил:
– Малышка, а чем ты собираешься заниматься в Лас-Вегасе?
– Ну... я хотела найти какую-нибудь работу, комнату снять в аренду.
– А что ты умеешь делать?
– Не знаю. Поищу объявления в газетах… Я, знаете, очень трудолюбивая и ничего не боюсь.
– Что ж, это хорошо. Пожалуй, я смогу помочь. У меня приятельница держит салон красоты и ей нужны помощницы, она научит, как делать маникюр, массаж, получишь лицензию – вот и будет профессия. Что ты думаешь о такой идее?
– А это возможно?
– Конечно!
Разговор закончился. Подозвав официанта, попросили счет. Расплатившись, покинули ресторан. Каролин, хоть и сконфуженная предложением Пола, все же понимала, что ей выпал редкий шанс. Она с детской радостью заглядывала в глаза мужчине и видела в нем спасителя.
Пол проводил ее к номеру и, распрощавшись, пообещал позвонить утром. Закрыв дверь на запоры, Каролин с облегчением рухнула на широкую постель и безмятежно уснула.
Встать пришлось рано: разбудил телефонный звонок Пола – предстояло знакомство с хозяйкой салона. К вечеру Каролин уже работала уборщицей, с перспективой обучиться на маникюршу, и сняла крохотную комнатку в складских помещениях – без окон, но это не пугало: наконец-то появился собственный угол и забрезжило начало взрослой самостоятельной жизни!
* * *
Прошло полгода. Она сдала экзамены на сертификат специалиста, – но клиентов пока немного. Периодически появлялся Пол, они выезжали за город или посещали кафе, - коллеги подшучивали, называя ее невестой. Но что такое интимная близость – Каролин так и не узнала: Пол не проявлял инициативы, а она боялась потерять девственность. Трудилась на пределе сил – но денег не хватало. Экономила – но заработок уходил на аренду комнаты, свет и газ, а на еду оставались центы. Каролин похудела, осунулась, но домой за помошью не обращалась, а попросить в долг – не позволяла гордость, да и чем потом расплачиваться?
Однажды Пол не приезжал дольше обычного, и Каролин забеспокоилась. Прошла неделя, – но он не объявлялся, на телефонные звонки не отвечал. Наконец, вечером в воскресенье раздался стук в двери и девушка обрадовалась – перед ней стоял Пол с цветами и коробкой конфет.
От радости бросилась к нему на шею.
– Эй, без нежностей! Как дела?
Неожиданно для себя самой, Каролин расплакалась и в двух словах рассказала, что она совсем без денег, клиентура не ходит, жить не на что, и вообще – никакого просвета.
– Представь – я не смогла набрать мелочи, чтобы купить хлеба, кишки от голода свело, а до зарплаты еще целая неделя. Не знаю, что и делать.
– Для начала, съешь конфету!
– Говорят, шоколад силы придает, – улыбнулась она, торопливо развернула батончик и засунула в рот. Не разжевав, сглотнула, и облизнула губы. Пол молча за ней наблюдал.
– Каролин, а ведь заработать четыреста долларов в день можно очень просто!
– Это сколько же женщин надо загнать на маникюр – штук сто, не меньше! Ну и шутки!
– Да я не про твой идиотский салон...
– А про что?
– М… знаешь, что такое эскорт-сервис?
– Пол, как ты смеешь! Я не понимаю, как тебя посетила подобная мысль! Я думала, мы друзья, а ты…
– Стоп. Сто-о-п! Каролин, я только хочу помочь, денег у меня нет, – на содержание никого взять не могу.
– А я и не просила!
– Не горячись. Подумаешь, один вечер отработать! Ничего страшного не случится. Ты же не невинная девица!
– Как мерзко!
Каролин горько расплакалась.
– Надумаешь – позвони, – жестко, и даже с издевкой, процедил сквозь зубы Пол и вышел.
Два дня она боролась с собой, голод одолевал, а бес внутри упорно нашептывал: есть только один выход – соглашаться.
Попыталась в последний раз найти дополнительный заработок, в самые разные места посылала резюме, ее приглашали на собеседования. Но – тщетно, ответ всегда был один: «Мы вам сообщим».
Ждала долгие сорок восемь часов, но все – без толку.
На третьи сутки, уже поздно, набрала номер Пола.
– Я согласна, на один вечер.
– Отлично. Когда подвернется клиент – я сообщу.
Сообщу… Это слово она просто возненавидела. Ожидание «сообщения» от важных напыщенных работодателей чертовски надоело. Каролин с удовольствием разбила бы телефон о голову Пола, окажись он сейчас перед ней.
На кухне налила себе полный стакан из-под крана – вода была ее единственной едой. Крупными глотками выпила тепловатую жидкость. В тишине отчетливым эхом отзывался каждый глоток.
Неожиданно раздался звонок. Нервно схватив трубку, услышала на том конце мягкий и вежливый голос Пола.
– Детка, у тебя есть двадцать минут, чтоб собраться, оденься поприличней, я за тобой заеду.
– Но ведь сейчас уже за полночь!
– Да, да, я понимаю, ничего! Осталось девятнадцать минут на сборы!
Каролин заволновалась. Бросилась к гардеробу. Торопливо перебрала вещички. Взгляд остановился на голубой блузке с глубоким вырезом и стильной, купленной в секонд-хенде, юбке.
«Нижнее белье! У меня нет кружевного белья!».
Каролин с ужасом представила, как ее раздевает незнакомый мужчина, а на ней – обычные белые трусики.
«Что же делать! Поздно, магазины закрыты!»
Взглянула на часы. Наспех натянула одежду. Послышался звук машины и стук в заднюю дверь.
Пол стоял на пороге с пакетом в руках.
– На, возьми, и не теряй времени, нас уже ждут!
Она несмело взяла сверток.
– Давай, давай, размер твой!
Каролин отступила вовнутрь комнаты, разорвала обертку из бумаги и целлофана – на пол упали ярко-красные кружевные трусики и бюстгальтер. Щеки вспыхнули, ушные раковины горели, будто опаленные раскаленным железом.
«Если б мама видела! Стыд какой! Мне и трусы для этого дела специально принесли. Срам! Хотя – никто же не узнает. Я только один раз попробую. На четыреста долларов можно целый месяц безбедно существовать!»
Каролин сорвала бирки с ценой и втиснула себя в кружево. Старый бюстгальтер расстегнула под кофточкой и вытащила через рукав, затем пристроила чашки нового на пышную грудь – соски просвечивали темными пятнами. Агрессивный алый цвет подчеркнул белизну кожи. Каролин мгновенно оценила собственную красоту – откровенное неглиже придало ей сил и уверенности.
– Поехали, Каролин! Пошевеливайся! – командный голос Пола пронзил ее сверху донизу.
В ответ Каролин показала ему третий палец и крепко выругалась. Пол расхохотался.
– Ну, ты и даешь, малышка. Ладно, не злись.
Сидя за рулем, он искоса посматривал на девушку и, включив музыку на всю мощь, помчал машину по ночному Лас-Вегасу.
* * *
– Ты божественна, ты невероятна, – снова и снова тиская ее в объятиях, повторял Роберт. Каролин обмякала в его руках, повизгивала и извивалась, в точности копируя героинь в сексуальных сценах телефильмов, когда-то тайком подсмотренных в замочную скважину родительской спальни.
Роберт уснул. Каролин не сомкнула глаз. Она лежала и в свете ночника разглядывала мужчину. Их встреча произошла быстро и просто. Пол ввел ее в пустой номер и ушел. Она разделась и легла в кровать, укрывшись до подбородка, Роберт появился немного позже. Пожалуй, минуты, когда она ждала, показались самыми тяжелыми. Она надеялась, что «покупатель» молод, красив и не садист.
Каролин взглянула на Роберта: в летах, но крепкого сложения, приятен на вид, но никак не красавец. Она тихонько вздохнула и принялась считать, сколько времени ей предстоит «работать». Выходило, ни много ни мало, пять часов семнадцать минут и тридцать восемь секунд. «Гость» откупил ее ровно на половину суток... Стрелки на массивном светящемся циферблате у Роберта двигались так медленно...
Утро. Узкая полоса света пробилась сквозь плотные двойные шторы. С улицы еле-еле доносились звуки города, который никогда не спит. Каролин боялась лишний раз пошевелиться, но, чтобы повернуться и устроиться поудобнее, попыталась подтянуть ногу; движение разбудило Роберта и он опять накинулся на нее. Рык неутоленного вожделения испугал ее, сухощавые кисти жадно мяли тело, оставляя синяки, ложе поскрипывало под ритм впивающейся в нее плоти. Время как бы повисло и не желало двигаться, а торс мужчины то поднимался над ней, то опускался всей тяжестью с бешеной скоростью.
Легко и быстро переворачивая Каролин, как пушинку, Роберт овладевал ей с чувством собственника, стонал от наслаждения и, казалось, акт обладания никогда не закончится. Спинка кровати с громким стуком билась о стену, и Каролин стало стыдно – ведь в соседнем номере, конечно, все слышно.
Для Каролин его последние конвульсии страсти и громкий стон, после которого он судорожно сжал зубы так, что они заскрипели, стали новой неожиданностью, повергшей ее в трепет. «О-о-о», – с облегчением выдохнула девушка, надеясь выскользнуть из его рук, но не тут то было: Роберт сжал ее ногами и рывком, откинувшись на спину, посадил к себе на живот.
«Ну, сколько же можно? – отчаялась Каролин. – Когда же он насытится, свинья этакая! Сил никаких нет!»
Она заплакала – едва живая от усталости, хотела исчезнуть, улетучиться…
Роберт, увидев ее слезы, решил, что она без ума от него. И, как опытный покоритель сердец, победительно засмеялся. В экстазе соития он даже не подозревал, что Каролин не обладала никакими сексуальными навыками, и не могла оценить его мужскую мощь, которой он так гордился. Ее невинность и детская неопытность, припухлость груди и родинки на бедрах вновь подхлестнули желание. Девушка искренно удивлялась. Казалось, что матерый жеребец никогда не слезет с оседланной кобылки.
– Да, да детка. Я опять готов!
Она крепко стиснула зубы. Прикрыла глаза длинными ресницами и думала лишь об одном: «Четыреста, четыреста долларов, четыреста...» Полоса света меж шторами двигалась то вправо, то влево. Вверх – вниз, вправо – влево… Каролин потеряла сознание.
Роберт не сразу заметил, что с ней случилось, он дошел до исступления и только освободившись от напряжения, в изнеможении, почувствовал, что в своей неге он одинок. Мышцы партнерши расслабились, зрачки закатились вверх, на губах появилась пена.
Он похлопал ее по щекам, сбрызнул лицо холодной водой, его сердце бешено колотилось. Наконец, Каролин очнулась. Роберт поднял ее на руки. Ругая себя последними словами, качал, как маленького ребенка, носил по комнате, целуя и приговаривая:
– Только не умирай, только не умирай!
Черт подери, эта хрупкая девчонка была единственной, сумевшей выдержать его неуемный напор в течение целой ночи – другие, по обыкновению, бежали, не дождавшись до утра и забыв про вознаграждение. Возможно, именно в этот момент к нему пришло решение – оставить ее у себя надолго.
* * *
Дымка воспоминаний на мгновение рассеялась. Каролин, встав из-за стола, вытащила из холодильника вчерашний сэндвич. Откусила, медленно пожевала, потом насыпала молотый кофе в медную турку. Аромат постепенно заполнил комнату и приятно защекотал ноздри. Она могла отказаться от чего угодно, но не от настоящего Гватемальского кофе. Да, к этому ее приучил Роберт.
В то памятное утро он кормил ее завтраком с ложечки, дал снотворное, уложил спать. Поздно вечером она проснулась и в полумраке спальни испугалась: а вдруг Роберт бросил ее здесь одну, не заплатив, и не вернется! С трудом присев на кровати, Каролин включила свет и остолбенела от удивления.
Весь номер был заставлен огромными вазами с цветами. На полу, стульях и креслах лежало множество ярких коробок и пакетов. На столике аккуратно расставлены бархатные футляры и футлярчики. Девушка не знала, радоваться или нет. Она потянула первую попавшуюся коробку, но не удержала, и из нее, под шорох папиросной бумаги, выскользнуло красное блестящее платье. Легкая ткань улеглась на пол и прикрыла ступни Каролин. Она попыталась встать и застонала от саднящей, ошпаривающей боли в промежности. Схватив платье, уткнулась в шелк и горько заплакала, скорбно раскачиваясь в такт и тихонько голося по-бабьи. На алой материи слезы превращались в темно-багровые пятна. «Замаливает грехи», – подумала, и, медленно перебирая ногами, двинулась к ванной.
Дверь распахнулась – на пороге появился Роберт.
– Малыш, ты проснулась?!
Каролин с воплем ринулась от него.
– Нет, нет, я не трону тебя, прости… прости... Тебе нравится? – повел он рукой, показывая на коробки и свертки, заполнившие комнату. – Это все тебе. Все, что захочешь, только скажи, будет твоим!
– Не-е надо. Ничего не надо. Мое время ра-аботы закончилось, мне надо идти, – ответила Каролин, опустив руки с платьем и, не стесняясь наготы, сделала шаг в сторону ванны.
– Каролин, ты никуда не уйдешь! Я хочу, чтобы ты жила со мной. Я очень богат, я устрою тебе сказочную жизнь я... я… буду беречь тебя. Не уходи…
Каролин остановилась. В голове пронесся вихрь противоречивых суждений, мысли рождались и затухали в ожесточенных баталиях. Она ненавидела Роберта, но понимала, – такое предложение бывает только раз в жизни. Не зная, как поступить и что ответить, замерла и заворожено смотрела на мужчину.
Роберт бочком протиснулся к столику, из самого большого футляра вытащил колье из бриллиантов и рубинов, приложил к ее шее, защелкнул замок и поправил большой центральный камень между обнаженными тугими грудями. Каролин не шевельнулась. Он захотел немедленно овладеть ею, прямо здесь, на полу, но предупреждающий взгляд девушки его остановил.
Сдерживая себя, после долгого молчания вымолвил:
– Ты очень красивая! Пожалуйста, примерь платье.
Она отрицательно покачала головой, отбросив ногой лоскут дорогой ткани. Тогда Роберт сам одел Каролин, поправляя тонкие бретельки на плечиках, оглаживая складки на бедрах. Шелковый подарок мягкими волнами ниспадал до пола.
– Стой, не двигайся! – произнес он, открывая и расшвыривая коробки. Наконец, нашел красные туфли на высоком каблуке.
Встав на колени, Роберт, покрывая поцелуями ее ступни, обувал их в лаковую кожу.
– Не жмут? Размер подошел?
Она кивнула головой. Роберт отступил в глубину комнаты, любуясь ослепительной юной женщиной.
– О... я схожу с ума, – простонал он.
Его восхищение выглядело таким искренним и неподдельным, что Каролин вдруг улыбнулась. В ответ он закрыл ладонями лицо, а когда открыл, глаза его увлажнились. Ее улыбка означала согласие и прощение.
В знак примирения выпили по бокалу шампанского.
Через несколько минут они спускались в ресторан к ужину. По просьбе Роберта, Каролин не одела нижнего белья – на ней было только красное платье, колье и туфли. Он держал руку на талии девушки и, казалось, наслаждался каждой клеточкой ее тела.
От французского коньяка Каролин вскоре опьянела. Немного позже она уже сидела в зале для покера, тесно прижавшись к Роберту. Похотливая рука нет-нет, а прокладывала извилистые пути по ее ногам, но она покорно сносила ласки. Играли одни мужчины и ставили не менее десяти тысяч долларов. Роберт попросил подсказывать ему, когда идти на повышение, а когда сбрасывать. Каролин ничего не понимала в правилах, но иногда шептала ему на ухо, что делать. Роберт точно следовал ее указаниям, и, что казалось особенно странным, с совершенно ничтожными шансами выигрывал, а иногда скидывал вполне приличные карты, повергая всех в изумление. Их выигрыш в ту ночь – четверть миллиона в баксах.
Целый месяц они провели в Лас-Вегасе, затем уехали в Филадельфию. Роберт купил огромный новый дом на десяти акрах земли. Каролин быстро привыкла к роскоши, наркотикам и толпе богатых людей. Бесконечные выезды на приемы, полеты на частном самолете на шопинг в Нью-Йорк - составляли неотъемлимую часть ее жизни. Роберт баловал Каролин как мог, приобрел на ее имя несколько ресторанов, небольшое ранчо в Калифорнии.
Одна она оставалась редко, в основном с утра, которое начиналось у нее к двум часам дня. Каролин обычно спускалась в столовую, накинув коротенький пеньюар, пила кофе и вспоминала, что случилось накануне, молча поглощала пищу и выслушивала доклад экономки. Это была привилегия хозяйки, а не обязанность.
Минул еще месяц. Однажды, после сексуальных утех, Роберт сказал, что она пополнела, – не плохо бы заняться спортом или поменять режим питания. Каролин взволновалась, беспокойство не оставляло ее, она даже отказалась пойти на вечеринку и битый час провертелась перед зеркалом. Наконец, решила проконсультироваться с врачом насчет диеты.
Каролин не помнила, как вернулась из частной клиники, как ждала Роберта, пребывая в страхе и панике, головная боль разламывала виски. Он появился перед рассветом.
– Роберт, я беременна! – не дав ему очнуться от новости, Каролин повисла у него на руках и, заливаясь слезами, проклинала все на свете и колотила кулаками по его груди.
– Детка, ты что разъярилась?! – обхватив ее, прикрикнул Роберт. – Это же отлично, у нас будет ребенок! Слушай, выходи-ка ты за меня замуж. Я все равно хотел тебе сделать предложение. Я люблю тебя, и кольцо уже давно куплено.
– Я должна подумать.
– Что? И как долго? – изумился Роберт.
– Сейчас сяду и поразмышляю.
– Ну, хорошо...
Каролин пристроилась на краешек кожанного кресла и, подперев руками подбородок, замерла. Через несколько секунд вскинула голову и твердо сказала:
– Я… согласна.
– Отлично, малышка, а теперь быстро в постель!
– Роберт...
– Еще успеем наговориться!
Вскоре он поведал о неких шокирующих деталях. Оказалось, что Роберт женат и имеет двух дочерей десяти и пятнадцати лет. Смягчающее обстоятельство, вызвавшее облегченный вздох у Каролин, – последние четыре года он жил вне семьи.
Клятвенно пообещав немедленно развестись, он предложил ей тут же, одной, без него, на месяц уехать в Европу, чтобы отдохнуть перед свадьбой.
Справить торжество решили в его доме, найти дизайнеров и декораторов большого труда не составляло.
Каролин считала, что без ее помощи праздника не подготовить, но Роберт упрямился, настаивал на поездке в Старый Свет – ведь ей нужен подвенечный наряд, вот за ним она и должна лететь в Лондон.
В стране вечных туманов первые несколько дней выдались суматошными. Разыскивая нужный фасон платья, пришлось побегать по магазинам, потом последовали бесконечные, изнуряющие примерки, встречи с друзьями Роберта. Она с интересом посмотрела на выезд королевы, поедала всевозможные сладости, посещала музеи и театры, порхала по улицам столицы и его предместий, побывала на скачках, – в общем, производила впечатление счастливой невесты.
Однажды ночью приснилась любимая крыса, копошащаяся в кормушке, она перебирала лапками, скребла по пустому дну, ее усы яростно шевелились от возмущения – еды не было. Каролин проснулась от страшного голода. Сосало где-то глубоко под ложечкой, во рту ощущался привкус индюшки – той самой, которую в детстве готовила мать, со специями и соусом.
Жадно сглотнув слюну, отбросила одеяло, зажгла свет и, встав с постели, начала лихорадочно искать в номере гостиницы хоть что-то съедобное. Ничего, кроме шоколадных конфет и остатков пирожного, не нашла. Попробовала – и тут же выплюнула.
Увидела себя со стороны – в роскошных апартаментах, окруженная великолепной мебелью и гобеленами, голодная, как волчица, и совершенно одинокая. Ей стало обидно до слез.
Подошла к окну, о тротуары проспекта бился ливень, ветер трепал свинцовые тучи. Подышав на стекло, Каролин машинально вывела: «идиотка». Прочитав написанное по слогам несколько раз вслух, поняла, что слезы не смоют и не облегчат положения, в которое она попала.
«Глупая бабочка летела на огонь и сгорела по доброй воле», – сказала она сама себе.
Каролин опустилась на ковер возле окна, обхватила колени руками и глубоко задумалась. Пелена обманчивой феерии богатства и счастья спадала, обнажая грубую правду: будущего мужа она не любила и даже презирала, перспектива стать матерью на девятнадцатом году жизни – устрашала. Ей хотелось убежать в дождь и исчезнуть в сверкании молний, раствориться в грохоте грома. Но голод отвлек ее от мрачных мыслей. Новая жизнь в ее теле требовала: «есть, есть, быстрее....» Каролин легла на пол, приподняла сорочку и положила ладонь пониже пупка. Неясная и еще неосознанная радость наполнила ее грудь и она почему-то уверилась, что носит мальчика, которого только она может привести в этот мир. Женщина поглаживала себя по животу и улыбалась, прислушивалась к себе. «Потерпи до утра, сынок, потерпи… мы что-нибудь придумаем...»
Рано утром за завтраком Каролин была сосредоточена и задумчива, что не помешало ей поглощать блюдо за блюдом…
* * *
Каролин вернулась в Филадельфию за три дня до свадьбы.
На лужайке у дома уже готовили арку с цветами и привозили стулья для гостей. Все вокруг украшали гирляндами из белых и розовых цветов. Роберт был возбужден перед предстоящим торжеством и вникал в мельчайшие детали: расписывал по минутам церемонию бракосочетания, и сам устанавливал порядок смены рыбных и мясных блюд и разнообразного десерта. Каролин с улыбкой наблюдала за хлопотами, иногда вставляла незначительные замечания, но, в основном, проводила время в одиночестве.
И вот долгожданный день наступил. Роберт прослезился, когда увидел Каролин, идущую по ковровой дорожке к алтарной арке, словно фея, окутанная ореолом белоснежного шифона, - ее шлейф поддерживали две девочки в воздушных розовых платьях. Возгласы восхищения подтвердили, сколь правильным оказался выбор спутницы жизни для Роберта.
Медовый месяц молодожены провели на Карибских островах. Вернувшись, Каролин обнаружила: в доме поселились обе дочери мужа. Сюрприз – не из приятных, и она поначалу не знала, как себя вести. К тому же, Роберт попросил никогда не упоминать, что она ждет ребенка и не обсуждать предстоящие роды, особенно за обеденным столом, что изумило и даже оскорбило ее, – она никак не могла понять, почему должна молчать о ребенке, который через полгода родится и станет членом семьи, сводным братом барышням, – старшая, кстати, была моложе Каролин всего на несколько лет.
Роберт, став супругом, вдруг резко изменился, они спали в разных комнатах, что, впрочем, не очень-то и огорчило молодую женщину. Теперь он украдкой целовал ее по утрам, или вечером, если возвращался не очень поздно, оглядываясь, чтобы дочери не увидели. Если у него выдавался свободный день, полностью посвящал его детям, ездил с ними на озеро или в город на обед, выводил в театры, в гости к друзьям.
Большой дом позволял Каролин редко встречаться с падчерицами, но атмосфера исподволь накалялась. Казалось, что за каждым ее шагом наблюдают. Она пыталась спастись от посторонних взглядов. Чтобы не привлекать внимание, даже скрывала растущий живот. Искала убежище – и не находила.
Иногда Каролин уезжала в магазины и подолгу выбирала обновки для малыша, шторы для его будущей спальни, купила кроватку и кресло-качалку. Постоянно задумывалась, будет ли Роберт помогать ей воспитывать ребенка, купать его, кормить, но все чаще ее одолевали сомнения...
Однако, несмотря на предстоящие роды, Каролин находила время и для своего маленького бизнеса. Рестораны, купленные Робертом на ее имя, процветали, она следила, чтобы меню отличалось разнообразием и персонал был обходительным и вежливым. Уехать из дома на часок – то же самое, что получить глоток свободы. Поговорить с менеджерами, увидеть их улыбки стало необходимостью. Ей хотелось, чтоб хоть кто-нибудь интересовался ее самочувствием и при случае помогал подняться со стула. Уважительное отношение служащих заменяло внимание, которого она была лишена дома, да и теплоту души, какой никогда и ни к кому не испытывала.
Повара придумывали новые блюда и называли их ее именем, это трогало до слез, она наконец-то чувствовала себя нужной и не безразличной окружающим.
* * *
Каролин очнулась от наплыва воспоминаний, сердце закололо, и она подумала, что давнишние обиды так и не прошли, сколько бы она ни пыталась забыть о них. Они наполняли сознание застарелой тоской.
«Пожалуй, этой женщине из России я отвечу и опишу ей мою историю, получится новелла в электронке».
С этой мыслью Каролин, поставив пустую кружку из-под кофе в мойку, взяв ключи от машины и сумку, отправилась на работу.
|
|