| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск пятый
Сибирь - Казахстан
Уважение к языку и культуре других народов – наипервейшее условие согласия в любом многонациональном обществе.
Али Апшерони
Алма Тусупова
КАЗАХСКИЙ ЭПОС НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Воспроизведение своеобразия казахской эпической поэзии – проблема многосторонняя. Благополучное разрешение её на практике требует немалых усилий переводчика. Малоизученным на сегодня остается вопрос истории художественного перевода казахского эпоса на русский язык, хотя сам переводчик является своего рода мостом, связующей нитью между двумя, а то и несколькими народами.
Эпос, несомненно, является ярким примером устного народного творчества, это – «фундамент» нашей национальной литературы. В нём отражена наша история, далёкое прошлое. Наверное, именно эти факторы повлияли на то, что русские переводчики обратились к казахскому эпосу.
Мы хотим обратить внимание на неточности перевода эпоса «Алпамыс батыр», выполненного в 1958 году Ю. Новиковым и Л. Тарковским, которые внесли немалый вклад в развитие казахско-русских литературных отношений. Давно назрела необходимость основательного изучения проблемы перевода казахского эпоса, ибо – это лицо народа, его духовная ценность, по которой судят об истинной культуре любого этноса.
Как известно, русские поэты-переводчики занимались поэтическим переложением оригинала. Экспериментальный анализ, выполненный на основе компаративного метода сопоставления оригинала с переводом, позволяет нам выявить принципы перевода казахского эпоса на русский, приемы и методы.
1) Передача сюжета. Сюжет в целом сохранен, хотя точнее было бы сказать, что сохранена фабульная линия, ибо сюжет – понятие более глобальное, включающее и речевые характеристики, и художественные детали, и выразительные языковые средства. Можем ли мы говорить о сохранности сюжета при обнаруженном волюнтаризме интерпретации?
2) Передан ли синтаксис, ритмомелодическая основа оригинала? Нет. Мало того, часто поэзия переведена прозой и наоборот. Произвольные сокращения текста не оставляют ни малейшей надежды на филигранную передачу ритмомелодического рисунка текста оригинала.
3) Что можно сказать о методе и принципах, используемых переводчиком? Скорее всего, принцип вольного перевода в сочетании с небрежностью, и даже, если можно сказать, халатностью. Причем ошибки нами выявлены не с целью их констатации, а с целью определения неприемлемости подобной тенденции, порождающей дальнейшие ошибки, искажающей оригинал, фальсифицирующей оригинал в глазах русских читателей.
Алпамыс на коне опять
Рассказала ему жена,
Что пошли все гости на луг,
В золотую тыкву стрелять.
Кто три раза натянет лук,
И три раза в цель попадает,
Тот себе прекрасную кыз
За такую меткость возьмет.
(1.346)
Трижды в цель попаду,
Тыкву на куски разнесу,
И сестру Карлыгаш спасу.
(1.347)
Во-первых, следует отметить то, что в оригинале такого повествования нет. Но есть строки, где говорится, что все уехали стрелять жамбы. Известно так же, что жамбы – это своего рода мишень, по которой джигиты обычно стреляли из лука. И самый меткий получал приз или брал в качестве приза сбитый им самим жамбы, так как жамбы представляет собой скорее мишень. Она могла быть сделана из золота, серебра или другого материала, и никоим образом не могла напоминать тыкву, а уж тем более быть ей.
А что мы видим в переводе? «Все гости пошли на луг, в золотую тыкву стрелять». Обратим внимание на то, чем переводчик заменил казахскую реалию «жамбы». Вся нелепость образа «золотой тыквы» налицо. Причем желание переводчика выдумать и дописать за автора встречаются с завидной регулярностью. Следует также отметить, что нелепость переводческого приёма ведет к искажению этнокультурного, исторического характера: у реципиента перевода может возникнуть неверное восприятие об элементах рабовладельческого уклада жизни изображаемого народа. Ведь переводчик со всей ответственностью утверждает, что меткому стрелку в качестве приза будет подарена «кыз», о чем в оригинале ничего не сообщается, да и не могло иметь места.
Перевод:
Алпамыс Ултану кричит:
«Отдавай награду мою!
Эй, кабан!» –
Но не слышит хан
От похмелья и хмельного пьян.
(1.348)
Помимо того, что перевод не представляет собой какой-либо поэтической ценности, в нём появляется режущее слух и зрение нелестная характеристика – «кабан». Видимо, из соображения рифмы к словам «хан» и «пьян», хотя в оригинале речевая характеристика Алпамыса не содержит подобной оценки. Примерно такую же тенденцию мы наблюдаем и в следующих строках.
Перевод:
Глянь! Он ранил меня в бедро,
В рану можно вложить ведро.
(1.239)
В оригинале говорится, что один из батыров Тайшик хана был ранен в бедро, и переводчик это сопровождает прямо-таки экзотическими комментариями, естественно, дописанными за автора. И здесь «ведро», которое можно вложить в бедро, буквально «притянуто за уши», чтобы получилась мало-мальская рифма.
То же можно сказать и о бутылях водки, которые введены в следующие строки:
Алпамыс в то время пил
Водки сороковую бутыль.
Нетрудно догадаться, что в том историческом отрезке времени, к которому относятся события, излагаемые в «Алпамысе», люди не знали стеклянных бутылей, да и русские основные производители водки вряд ли могли поставлять этот напиток в казахские степи, если даже он у них в то время был. Но вина переводчиков, на наш взгляд, незначительна. Дело в том, что в некоторых вышедших в свет казахских вариантах «Алпамыса» действительно встречаются строки, где Алпамыс пил «арак», но эта деталь, скорее всего, появилась значительно позже, посредством сказителей. Исконно данная реалия, как «арак», что в переводе с казахского означает водка, существовала, как «шарап», «кумыс» или какой-нибудь другой хмельной напиток, который употребляли древние тюрки. Несоответствий исторического, культурного, бытового характера в переводе – масса.
Проведённое экспериментальное изучение перевода эпоса позволяет сделать следующие выводы: во-первых, перевод на русском языке трудно назвать эпическим произведением, каковым он на самом деле является. Во-вторых, перевод не представляет собой художественной ценности в полном объёме. В-третьих, это скорей всего явный пример вольного перевода. В начале делался подстрочный перевод человеком, знающим хорошо казахский язык, а потом «переводчики» делали поэтическое переложение, что не всегда отвечает всем нормам художественного перевода. В-четвертых, переводчиками глубоко и досконально не изучалась культура, быт и религия народа, которому принадлежит переводное произведение, а это, несомненно, приводит к тому, что перевод получается небрежным, полным множества погрешностей и недостатков, которые несовместимы с таким понятием, как литературно-художественный перевод.
Литература
1. Алпамыс батыр (русс. пер.). – В кн. «Казахский эпос». – Алматы, 1958.
2. Алпамыс батыр (каз. яз.). – Алматы, 1968.
|
|