| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск седьмой
Лев Толстой и Сибирь
Самый верный признак истины – это простота и ясность. Ложь всегда бывает сложна, вычурна и многословна.
Лев Николаевич Толстой
СТИХОТВОРЕНИЯ ЧЛЕНОВ КОММУНЫ «ЖИЗНЬ И ТРУД»
Страница 1 из 3
Описание рукописи, подготовленное членом редколлегии «ГС», главным хранителем Государственного мемориального и природного заповедника «Музей-усадьба Л.Н. Толстого в Ясной Поляне» Элеонорой Петровной Абрамовой:
Бумага, машинопись с рукописными вставками. 30,3х21,2; 40л.
Инв. ДК-88.
Машинопись на листах сильно пожелтевшей писчей бумаги формата А-4 разного качества, заполненных с лицевой стороны, с правкой синими чернилами, шариковой ручкой и графитным карандашом рукой Б.В. Мазурина. Листы имеют владельческую нумерацию графитным карандашом.
На 40 листах напечатано 82 стихотворения 10 авторов. В конце каждого стихотворения имеется надпись шариковой ручкой рукой Б.В. Мазурина старческим почерком, указывающая автора, иногда следует короткий комментарий. Когда-то листы были соединены скрепками. Следы от заржавевших скрепок остались на листах в левом верхнем углу.
* * *
Стихотворение посвящается коммуне «Жизнь и Труд».
Со дня её основания прошло 5 лет, после чего начались аресты.
Растаял последний лоскут снеговой
Мы вышли на вешнее поле
Священный в народе[2] порыв[3] молодой
Трудится на ближних вдвое.
Доверчиво просто с открытой душой
Мы руки друг другу подали
И дружно сплотились в семье трудовой
Открылись широкие дали
И рухнули тяжкие цепи веков
Насилья[4] и рабства[5] меж нами
И вольною[6] песней вчерашних рабов
Скрасились дни над[7] полями.
Качались на солнце колосья хлебов
В наливе тяжёлом богатом…
На труд беззаветных упорных трудов
Вдруг туча обрушилась градом.
Пустынное поле[8], печальный удел
Где тучная нива шумела
Грустят одиноко колосья[9] кой-где
Качаясь по ветру несмело.
Так доброе дело на ниве другой
Насилием властным разбито
Загублены[10] силы, порыв молодой
И горечь измены испита.
Жестокая бездна[11] страданий в тюрьме
Неволей раздавлены годы
Могилы товарищей тонут во мгле
Суровые семьям невзгоды.
Безумные боли, большие для сердца
утраты
Но пройденный путь
Свободен от лжи и разврата.
Сквозь сумрак житейский, в вершинах
мечты
Горит огонёк бестелесный[12]
Нет места безверью, не гибнут труды
Людей бескорыстных и честных…[13]
* * *[14]
Стихотворение, посвящённое близкому другу и брату
По небу мчатся чёрные тучи
Крыша железная скрипит слегка,
Ночь надвинулась грудью могучей
Разве тюремная жизнь легка?
Ветер шумит, завывает над городом,
А в моей клетке царит тишина
Только[15] на миг растревожена шорохом,
Мышка со мной живёт одна.
Но не тужу я,[16] в каменной клетке
Есть удивительная стена
Вдруг оживёт она, словно в сказке
детской,
Слово промолвит и вновь замерла.
Там за стеною глазу незримо
Сердце[17] томится родимое мне
Только замолкну, сразу почувствую
Как оно бьётся в живой тишине.
Нет, не тужу я, что в каменной клетке
Заживо годы пришлось схоронить
Только за то, что как птичка на ветке
Вольно[18] по[19] правде[20] хотелось мне жить.
Не тужи же[21] и ты, моё братское сердце
Схороненное там за живой стеной.
Нету преград[22] для любви беззаветной,
Нету преград для мечты огневой.
И не забудь, что любовью согрета
Этим огнём поднебесных сил
Носит с собой твой образ заветный
Сердцу которого стал ты так мил…
Тюрк Г-в
Во внутренней тюрьме стихотворение это передано через стену перестукиванием.
* * *
Пройдёт сковавший дух[25] мороз
И я буду весь в живом потоке
Немых и чаяний и слёз.
Потонут все мои надежды
На пристань тёплых светлых дней
Их унесёт в простор безбрежный
Валов и пенистых гребней.
Так пусть же будет то, что будет
Кто не страдал, тот не любил,
Ах, может быть людей разбудит
Тоска безвременных могил…[26]
Пахнут утренней сыростью доски
И сегодня здесь, как вчера[27]
Две скупые зелёные слёзки –[28]
Две травинки в углу двора.
Утро каждое грустный и робкий
После всех пережитых мук
Рад я встретить в тюремной коробке[29]
Наш сомкнувшийся братский круг.
Как мне[30] дороги бледные лица
Их улыбки и бодрость слов
Скоро время придёт разлучиться
Что ж[31]! Теперь я на всё готов.
Но я не знаю, кто встретится снова,
Чьи сойдутся ещё пути
Не забыть им прощального слова
Что сгорело в родной груди.[32]
* * *[33]
Я лёг одиноко на край
Дороги, чью тяжесть не снёс
Мой старший товарищ прощай,
Простимся без жалоб и слёз.
Иди также бодро вперёд,
Осиль роковую межу
А я своё тело под гнёт
Безумной[34] неволи[35] сложу.
Хоть страха в душе моей нет
Но дальше[36] с тобой мне нельзя
Жене и родным и друзьям
Снеси мой прощальный привет.
Прощай, продолжай же свой путь
А я!... Я не прочь отдохнуть.[37]
В БОЛЬНИЦЕ[38]
Лежу один на койке
Устал глядеть в окно
Никто не знает сколько
Прожить мне суждено.
Порой гляжу на лица
Мучительно-больных
И сердце затомится
От взмывшейся волны
От горечи страданий
От снов по ночам
Оно болеть устанет
И боль в безмолвье канет
От страха замолчав.[39]
А на соседней койке
Вчера ещё живой
Теперь лежит покойник
С покрытой головой
Чью[40] уж не затронет
Ни горе, ни восторг
И тело не застонет
Попав в холодный морг
Убрать, снести не долго
Но кем он был живой?
Никто не знает толком
Побрызгали карболкой[41]
И стонет уж другой.[42]
* * *
Придёт ли время и вернусь ли я
К вам любимым, незабвенным
Иль судьбы незримой колея
Седеет меня край таинственной вселенной?
Придёт ли время, чтоб мне вместе быть
В кругу семьи с женой и малюткой
Иль сердцу до счастья не дожить
И счастья отцвело мечтою-незабудкой?
* * *[45]
Нет я не в силах петь весёлых песен[46]
Не радует меня и звонкий стих
Уже давно мой детский смех затих
И мир, великий мир, как будто[47] тесен.
О! если б[48] вновь найти простор желанный
И бодро жить и глубоко дышать
Познав, что смерть – желанная мать
И сердце скорбело[49] о жизни странной![50]
* * *[51]
Во тьме неволи
Зарница наших встреч
Понятная до боли
Правдивых глаз немая речь.
Ты сердцем, названный мне брат,
И в тихой ласке взора
Мы всё же[52] средь всех утрат
Нашлась опора…[53]
* * *[54]
Хоть и давят тюремные стены,[55]
Хоть я в клетку, как зверь заключён
От кошмара безумного плена
Я волшебной мечтой отвлечён.
Я утешен чудесной мечтою
О единстве всего бытия
Я избавлен молитвой простою
От всегдашней тоски и нытья.
Бог таинственный мир беспредельный
Море жизни, любви и тревог
Вашей песней тончайшей свирельной
До конца я постигнуть не мог.
Но любил я ещё безбородый
Как дыханье реки на плоту
И людей[56], и святую природу
И знакомой руки теплоту.
От звучаний тончайших[57], невнятных
Обострился мой жаждущий слух
Красотою, как Бог непонятной
Вдохновлялся мой творческий дух.[58]
И теперь в тишине заключенья
Облегчённый молитвой простой
Вновь я слышу далёкое пенье
Далеко за глухою стеной![59]
* * *[60]
За решёткою тюремной
Грустные мечты
Незабудочка царевна
Не придёшь ли ты?
Вот вдали дорожка вьётся
Рощица, кусты
Сердце страждущее бьётся
Не придёшь ли ты?[61]
А я в плену тоски тюремной
Всё грустней мечты
Незабудочка царевна
Не придёшь ли ты?
Не узнаешь про окошко
Где мой взор застыл
На заветную дорожку
Не придёшь ли ты?[62]
* * *[63]
Как ты живёшь там, милый мой[64]
Проводишь дни своей печали
Ведь тот суровый приговор
Забудется ведь нами.
Не может быть, чтоб так всегда
Могла жизнь наша продолжаться,
Чтоб нам нельзя на воле жить
С людьми свободными общаться.
И это всё пройдёт как сон
Промчатся дни нашей печали
И тот суровый приговор
Забудется ведь нами
Пройдёт холодная зима
Сковавший душу лед[65] растает
И жизнь счастливая придёт
Как лето тёплое настанет.
Но если прихотям судьбы
Угодно будет продолжаться
Сумей найти в душе своей
Себе покой и в нём[66] держаться…[67]
ПЯТИЛЕТИЕ КОММУНЫ «ЖИЗНЬ И ТРУД»[68]
Друзья! Уже пять лет
С тех пор, как вместе мы,
Но ни трудов, ни бед
И ни коварной тьмы[69]
Насилий и угроз
Мы не боялись здесь…
Наш дух свободы рос[70]
И нашей жизни здесь
Заветный смысл ведь в том,
Чтоб идеал добра,
Терпеньем и трудом
В своих сердцах возжечь…[71]
Друзья! Пришла пора
Минувшему протечь
Пред взорами души,
Хоть впереди – заря
И дух не сокрушим, –
Пора на прошлый путь
Взглянувши отдохнуть.
Среди утрат, смертей,
Среди разлук и бед
Сплотимтеся дружней,
Дадим себе обет
Трудиться сообща.
Ведь общий путь и свет
Нам разум завещал, –
Иной опоры нет…
Я счастлив тем, что нас
Связала жизнь в одно,
Что каждый день и час
Теперь нам суждено
Стоять один за всех
И всем за одного…
Я счастлив тем, что тех
Товарищей, кого
В неволе ради нас
Томят уже не раз
Мы, каждый, заменить
Готовы, коль придёт
На это наш черёд…
Вот прошлой жизни нить
Я вижу пред собой.
Зачем страдать, чем жить
В пустыне[72] городской?
Истратить там свой век
И сердца чистый пыл,
Где гибнет человек,
Где суета и пыль?...
Нет! Я пришёл сюда, –
Минувшее прощай!
Не горькая судьба
Гнала нас в дальний край.
Мы, каждый здесь затем,
Чтоб без штыка, без пули
И без тюремных стен
Наладить жизнь и труд!...
Друзья! Впереди даль
Свой понесём мы свет
Нам не к лицу[73] печаль,
Дадим себе обет
Теперь же иль потом[74]
Готовым быть на то,[75]
Чтоб[76] понести ответ
За пять истёкших лет!...[77]
* * *
Как рабов на невольном рынке,
Как щенков разлучили нас
Боль-занозу – попробуй вынь-ка
Где ты, брат мой, где ты сейчас!
Также светел как прежде и в ссылке
Добрый взор терпеливых глаз
Сердце сжалось скорбью пылкой
Где ты, брат мой, где ты сейчас!
Если там на чужбине ты умер
Свет очей моих, кровь души
Смерть избавила от всех безумий
Мы одно, одно – не тужи!...[78]
* * *
Стихотворение, посвящённое друзьям Г.Б.Д.
на лесозаготовках в Томской тайге
Вступаю в лес обитель[79] стройных сосен
В безмолвие[80], нелюбящее слов
Уже март стоит… Но и в сырую осень
Мне хорошо в кругу немых стволов.
В тайге Барак, привыкший уж без боли
Я слышу окрик, вижу ствол ружья
Вы здесь, вы здесь – томимые неволей
Томимые разлукою, друзья.
Дождался вас, понуро и устало
Из лесу вы с работы шли гуськом
И снова окрик и два тонких жала
Стальных штыков блеснули мне мельком.
О радость, о тоска минувшей встречи
Родные руки, светлые глаза!
Я их сжимал, я в них глядел в тот вечер[81]
Но боль свою я им не показал.
И долго за деревьями махала
Мне братская прощальная рука.
Опять разлука, снова вас не стало
И встреча новая так далека!...[82]
* * *[83]
И вот снится пчеловоду[84]
Говорит будто пчела
– Человек, привык ты к мёду
И не видишь в этом зла.
Начиная с насекомых
Перейти может на птиц,
А потом и на животных
И так дальше без границ![85]
* * *[86]
О как судьба моя сурова
Своею болью окружён
Я в ней тону; к чему мой стон
Живой в тюрьму я замурован.
Не плачь, рыдания напрасны
Напрасно слёзы щёки жгут
Жена, ребёнок, мирный труд
Всё отнято, надежды гаснут.
Цветок любви и жизни юной
Так рано сорванный поник
Моей тоски смертельный крик
Рвут сердца трепетного струны.
Пусть так… пусть мне уже недолго
Осталось на свете жить
Но я не раб всеобщей лжи
Я в жизни шёл своей дорогой.
Не бойся смерти, духом взвейся
В лазурь сияющую высь
Там тучкой синей обернись
И тёплым дождичком пролейся.
Миллион сверкающих росинок
Заблещет на лугу весной,
Цветок распустится[87] лесной
В тени молоденьких осинок.
Не бойся! Вечный дух взовьется
Орлом в заоблачную высь
Но с личной смертью примирись
Больное сердце разобьётся.
Не плачь! Рыдания напрасны
Напрасно слёзы щёки жгут
Страданья жуткие пройдут
Ведь все мы вечности подвластны. …[88]
* * *
Как прозрачны смутные лица[89]
Я день провожаю за днём
Плывут они вдаль вереницей
Всё вдаль в направлении одном
Всё вдаль… Там в таинственном лоне
Чуть слышится капельный звон
И гаснет и медленно тонет
Мечтами увенчанный сон.
Мой сон ослепительно юный
О счастье, о ласке живой
Смолкают незримые струны
Всё тише, всё глуше их стон.
Замрут они в горестном стоне
Подступит ко мне тишина
И юную жизнь похоронят
В снегах безымянного дня!..[90]
ПАМЯТИ Е.И. ПОПОВА[91]
В тесной коморке на койке убогой
Несколько лет пролежал ты больной
Тяжкие ночи, как было их много
Ночи бессонные, с мыслью живой![92]
Днём приходили больного проведать
Как поживает? Слышалось в дверь
Жалкий вопрос! Но с улыбкой привета
Всем отвечал ты: – Мне лучше теперь.
Жизнь прожитая в упорном исканьи
Мысль неподкупная, страждущий дух!
Вы побеждали слепое страданье
Редкая жалоба сказана вслух.
Сморщилось тело, повысохли руки
Ноги отнялись, ослепли глаза…
Боль безнадёжная, смертные муки
Кончилось всё, не вернётся назад.
Жизнь угасала, как мощное пламя
Тело сгорело – свершился раздел
Мёртвое тело покоится в яме
Дух же[93], как воздух, незримый везде.[94]
* * *
В тиши тюремной, в тиши немой
Один лежу и внемлю тишину…
Я тишину люблю
Когда над звёздным небом[95] ночь молчит,
Когда в безмолвии глубоком лес шумит.
Люблю степей живую тишину,
Но тишина тюрьмы мертва.
И вдруг средь звуков призрачных
Ко мне плывут другие
Чуть слышные, но чёткие, живые
Два-пять, четыре-три и три-четыре
Из звуков мерных родилось
Живое слово: «Кто»
И вспыхнула душа и залилась пожаром
Друзья! Друзья, то их любовь
Прорвала стены и слилась со мной
И после долгой разлуки
Мы снова вместе,
Вместе, но уже не все…
Друзья! Нет, – больше, чем друзья.[96]
* * *[97]
В тиши тюремной, в тиши немой[98]
Я в камере постылой, один с собой
Хотя нас двое – Я и Я
Один, что ищет всё земное
Другой – за правду отдаёшь себя
Порой они не ладят[99] меж собою
Порой сливаются в одно.[100]
* * *[101]
Измучен годами неволи![102]
Задавлен стенами тюрьмы
И тяжко томился по воле
И замерли думы мои.
Но путь испытанный не кончен
Я вновь у порога стою
И что за порогом – не знаю,
Быть может, могилу найду.
И сам я безмерно страдаю
Безмерны страданья людей
Все вместе страданья сливаю
Не знаю какие больней.
О, Боже, не дай мне погибнуть
Во тьме разлученный с тобой
Дай силу мне тело покинуть
Свободной и светлой душой.[103]
Усилием пламенным воли
В[104] глубины[105] души я проник
И вновь я нашёл там опору[106]
И радостно[107] к ней я приник.
И сердце болеть уж не стало
Легко, хорошо на душе,
Тюрьма угнетать перестала,
Свободу нашёл я в себе
И снова[108] душа в единеньи[109]
Со всеми, кто правдой живёт
Не только теперь, но и прежде[110]
И с теми, кто после придёт.
Друзья, перед вами открыл я[111]
Всю слабость и силу свою
И вы обо мне не горюйте
Я радости только хочу.
Играйте с детями и смейтесь,
Вдыхайте приволье полей
Иль песнею звонкой залейтесь
То памятью будет моей!...[112]
* * *
Без острой былой печали[113]
Спокоен, сумрачен и тих
Глаза давно уже устали
Среди далёких и чужих.
Глядеть в былое бесполезно
Оно рассеялось как дым
Лицо любимое исчезло
И стало призраком немым.
Сперва одно, потом другое,
Старик отец, малютка дочь
Всё незабвенно, дорогое
Великая объемлет ночь
И повинуясь повеленью
Судьбы веков, судьбы людей –
Я тоже скоро стану тенью
Среди оплаканных теней.
* * *
Горе мне! Это век мой ужасный, –[114]
Чёрный танк в человечьей крови
Под пятою огромной и грязной
Мою радость в бою раздавил.
Ни проклятья, ни стоны, ни слова
Я внезапно обмяк и устал
И усталостью этой прикован
К холодеющей арке моста.
Своё сердце убить я не смею
Бросить в воду его не могу
И беззвучно – застыв каменею
У тоски в неоплатном долгу.[115]
* * *
В бездне ночи бесшумные тучи,[116]
Чёрный холод в кипучей воде
И мой взор воспалённый и жгучий
Не находит привета нигде.
Не находит, а жаждет и бесслёзный[117]
Презирая во тьме фонари
Он[118] застыл ожидая над бездной
Первой радостной новой зари…[119]
* * *[120]
Опять я на краю смертельного порога,[121]
Но без отчаянья изломанных бровей,
Нет слёз, нет прежних мук, нет ропота на Бога
И я не прекословлю участи своей.
Я был волной прибоя, брошенной на скалы
Те скалы, что разбили столько
кораблей
Борьба и боль веков! Вот и меня не
стало,
Но я не прекословлю участи своей.
Вода ушла назад в отхлынувшее море
А солнце испарило влажной пены след…
Таков и мой конец! Но с мёртвым
камнем споря
Напор волны сильней на сотни, сотни лет…[122]
* * *[123]
Ты напрасно, лето,[124]
Ждёшь меня с приветом
Как ночная ива
Сердце молчаливо
Вижу сквозь окошко
Я тебя немножко:
Вижу сиротинку
Тихую тропинку
На соседней ели
Детские качели
И в траве заманчив
Жёлтый одуванчик…[125]
Ты напрасно, лето,
Ждёшь меня с приветом
Ждёшь меня как прежде
В травяной одежде.
Сердцем зеленея
Я тянусь за нею
Но как ночью ива
Сердце молчаливо.
Ты напрасно, лето,
Ждёшь меня с приветом
Уж другой теперь я:
За прикрытой дверью
Я с недугом в теле
Пригвождён к постели[126]
Как ночная ива
Сердце молчаливо
Но засвищут[127] птицы
И ему не спится.[128]
* * *
Полон пустынной печали
Сердца не слышно в груди
Снежная степь за плечами,
Снежная степь впереди.
Небо, земля и дорога
Необозримая гладь
Всяких надежд было много,
Странно теперь вспоминать.
Полон пустынной печали
Полон её тишины
Глядя[129] на снежные дали
Долго надежды скучали
Больше они не нужны…[130]
* * *[131]
Вернусь ли я к тебе теперь,[132]
Могу ли верить я надежде?
Прожжённый горечью потерь
Вернусь ли[133] я к тебе теперь?
Открою ли тихонько дверь,
Как много раз бывало прежде
Вернусь ли я к тебе теперь
Могу ли верить я надежде?[134]
* * *[135]
На душе словно бури порывы[136]
Ярких молний пугается тьма
Сердце чует святые призывы
На работу призваны друзья.
Что ж[137], друзья, наша доля такая
За свободу по тюрьмам сидеть,
Жить, стремленья души презирая[138],
Тяжело – лучше муки терпеть.
От семьи, от друзей в путь суровый
Вас уволят насилья штыки
Что ж[139], друзья! Это ж[140] путь ведь не новый
На пути том могилы видны.
Не стыдитесь[141], друзья, что невольно
На глаза набегает слеза,
Не от страха те слёзы, а больно
Люди вновь распинают Христа.
Мы желаем вам бодрости духа
Мы желаем чтоб свет ваш светил
Нам так[142] хочется свидеться снова
Дай вам Боже терпенья и сил.
1934г. Стихотворение посвящено группе осуждённых в лагеря.[143]
* * *
Мои одинокие боли
В безмолвных стенах затая
Подруга ты мне по неволе
Тюрьмы беззаветная келья моя.
Ты видишь все тайные мысли
Желанья, надежды мои
Они моё сердце изгрызли
А сердце их кровью поит.
Внутри извлечённом наружу
Тоской рассекает мне грудь
Ты видишь дрожащую душу
Нашего путь[144]
Ты днём убаюкана стуком
Бесследных[145], бесчестных шагов
А ночью с бессонною скукой
Ты ждёшь забытья моего.[146]
Ты жаркие слышишь молитвы
Признания, стоны, стихи
Слова их слезами облиты
Но мёртвые стоны глухи.
С мечтами, как стая степных
С тоскою как злая змея
Твой раб я, твой ревностный инок
Тюремная келья моя!
Но изредка в сумрачной тени
Твоей словно осенью клён
Восторгом немым озарённый
Бываю я преображён
Совсем примирен и утешен
Свободен от мук и утрат
Как солнечный луч
Как вольная ласточка рад…[147]
* * *
Улёгся день, кругом всё смолкло[148]
Над городом зависла тьма
Во времени чрезмерно долгом
Застыла старая тюрьма.
Как гроб она, как склеп могильный
Сковала грудь в[149] ночной глуши
И кто же в час сей непосильный
Поймёт всю боль моей души.
Зачем, зачем так больно стало,
Зачем так ласков свод небес?
О, мать моя, твой взор усталый
Опять я вижу на себе.
Опять ты с горем за молитвой
Я тихо плачу у окна
Ах! Сколько слёз уже пролитых
Хоронит старая тюрьма?
Старокузнецкая тюрьма, 1934г.[150]
|
|