| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск девятый
Изящная словесность
Оригинальный писатель – не тот, который никому не подражает, а тот, которому никто не может подражать.
Франсуа Рене де Шатобриан
Виктор Богданов
СОБАКИ НА КЛАДБИЩЕ
К утру с полей задул сырой порывистый ветер, гудевший в
потрескавшихся крестах. Низкое небо текло над пустынным зимним пространством.
Когда начало светать, повалил густой и колючий снег.
Вдруг кто-то
хрипло и страшно завыл у меня за спиной. Я вздрогнул и обернулся. Между
бесконечных могил, как тени, рыскали кладбищенские собаки.
Всю ночь я
просидел у твоей могилы. Я хотел здесь заснуть и замёрзнуть. Но ничего не
вышло. И это было досадно.
Стая подошла
совсем близко. Тощие грязные существа разных мастей и роста, покрытые лохматой,
кое-где обледеневшей шерстью, щерили клыки и утробно рычали, прижимаясь к земле
и пряча тусклые злые глаза. «Это за мной! За мной!» – подумал я и понял, что
мне хорошо. Я снова взглянул на собак и увидел, что одна из них – твоя.
«Ты соскучилась по
ней?.. Или пришла мне мстить?..» – начал гадать я о твоей собаке, смеясь, и
осёкся. Уже почти рассвело, и сквозь серые снежные вихри я заметил, что от
кладбищенских ворот ко мне движется сгорбленная человеческая фигура. Собаки
тоже повернули к ней морды, принюхались и перестали рычать – словно почуяли
кого-то знакомого. Внезапно мне сделалось жутко и захотелось лечь, спрятаться
или, может быть, умереть. Но я ждал, зная, что меня всё равно найдут.
Горбатая бабка в
старомодном длинном пальто с двумя огромными пуговицами и в жёлтых валенках
направлялась прямо ко мне, опираясь на корявую неструганную палку. Она шла
совершенно беззвучно – снег не скрипел под её ногами. Собаки дружно завиляли
хвостами и потянулись ей навстречу.
Старуха
остановилась у соседней могилы и замерла. Собаки окружили её, тёрлись о валенки
и полы пальто и повизгивали. Свободной рукой она отрешённо теребила прикасавшихся
к ней животных.
Я взглянул старухе в лицо и понял, что
она слепа.
Несколько минут мы молча и неподвижно
стояли, точно испытывая друг друга. Я увидел, что за старухой не осталось
следов. «Наверно, их замело снегом», – подумал я и разозлился.
«Скажи им! – выкрикнул я и кивнул на
собак. – Скажи им: фас!»
Злобная улыбка исказила и без того
отвратительное лицо. Старуха пожевала губами, и я услышал гулкий скрипучий
голос: «Иди отсюда, дурак!»
«Куда?» – спросил я и захохотал.
«Туда, откуда пришёл», – ответили мне.
«Ты мне поможешь, да?» – сказал я,
продолжая усмехаться.
«Прочь отсюда, щенок!» – с яростью
повторила старуха.
«Мать, ты слышишь меня? – нервно
зашептал я своё. – Скажи им: фас!»
Старуха молча шагнула ко мне, и собаки
почтительно расступились, насторожившись и прижав хвосты. Она провела рукой по
моему лицу и одежде. Я задрожал от прикосновений её костлявых ледяных пальцев и
остро почувствовал, какой я горячий, живой и сильный – по сравнению с ней, с
собаками, со всем окрестным, засыпаемым снегом миром.
«Зачем же ты так тепло оделся?» –
язвительно произнесла старуха и обнажила ровные белые зубы красавицы.
Я схватил её за рукав – собаки глухо
зарычали – потряс и злорадно процедил: «А хочешь, я зарежу тебя тут?»
Старуха сбросила мою руку и устало
вздохнула. «Уходи прочь!» – услышал я опять.
Она вывела меня из терпенья. «Ну и
дрянь же ты! – буркнул я. – Почему они тебя-то до сих пор не сожрали?!..» Я
посмотрел на собак, замахнулся, и те отпрянули.
«Ничего не будет», – равнодушно подумал
я, выбрался на центральную аллею и побрёл к воротам. Уже был день: скучное
серое пространство прояснялось, снег перестал, а на кладбищенских клёнах сидели
зимние птицы.
Я отошёл довольно далеко, когда услышал
за спиной лай твоей любимой собаки. Внезапно мне снова сделалось страшно и
мерзко, и я невольно ускорил шаг. «Она обманула! – с ужасом понял я. – Сейчас
она напустит их сзади, и я буду трусливо убегать, падая и крича. Но они всё
равно настигнут меня, потому что я не должен отсюда уйти…»
Твоя собака пролаяла ещё раз, я
обернулся и увидел, что вся свора накинулась на старуху. Та судорожно
размахивала руками, пытаясь отбиться, и что-то вопила. Животные рвали её одежду
и высоко подпрыгивали, чтобы достать до горла. Наконец, они повалили её на
землю и закрыли собой. Я немного понаблюдал за их жадной вознёй и пошёл дальше.
«Какая ты сволочь, сволочь, сволочь…» – неслось в моей голове. Мне хотелось вернуться и плюнуть на твою могилу – ведь я понял, что дороге, по которой я уходил, уже никогда не будет конца…
1989
|
|