| |
Наш альманах - тоже чтиво. Его цель - объединение творческих и сомыслящих людей, готовых поделиться с читателем своими самыми сокровенными мыслями, чаяниями и убеждениями.
Выпуск седьмой
Изящная словесность
Слова, которые рождаются в сердце, доходят до сердца, а те, что рождаются на языке, не идут дальше ушей.
Аль-Хусри.
Виктор Богданов
КЛЮЧ
Однажды ночью ты проснёшься, оттого что какой-то маленький холодный предмет скользнёт по твоей груди. Ты откроешь глаза и нащупаешь ключ, упавший в складки белья. Ты подумаешь, что вчера его не было, и сон мгновенно отхлынет. Ты попытаешься выбраться из постели как можно тише, но человек, лежащий рядом, пробормочет тебе что-то нежное и удерживающее. Ты вздрогнешь. Но человек снова уснёт. Ты будешь долго искать одежду в прокуренном мраке дома, боясь наткнуться на стул, гитару или угол трюмо и, загремев, разрушить не только своё намеренье, но и что-то другое – то, что уже не исправить. Наконец, ты оденешься и, крадучись, вытянув руки вперёд, дойдёшь до дверей. Замок оглушительно щёлкнет, и, не помня себя от ужаса, ты выбежишь в безлунную морозную ночь огромного города. Мимо мрачных спящих домов ты пойдёшь прямым и пустынным проспектом к центру, и бугристый мартовский лёд будет гулко хрустеть у тебя под ногами. Внезапно ты что-то вспомнишь, у тебя закружится голова, но ты ринешься вперёд – чтобы успеть, и ключ в твоём кармане забьётся от быстрого бега, как второе тяжёлое сердце. Ты выбежишь на залитый искусственным светом перекрёсток, минуешь сквер и окажешься перед старым кирпичным домом. Ты посмотришь в знакомое окно последнего этажа и не увидишь огня. Переведя дух, ты зайдёшь в подъезд, медленно поднимешься по грязной сумрачной лестнице и, прислушиваясь, замрёшь у моих дверей. В какой-то миг тебе почудится, что там, в жилье, мяукнула кошка, но потом ты поймёшь, что в квартире никого нет. Из-за дрожи в пальцах и полумрака ты долго не сможешь попасть ключом в скважину. Ступив в пустой коридор, на цыпочках, ты сделаешь пару шагов и отворишь комнату. Не дыша, ты пристально всмотришься в её унылую темноту, боясь зажечь свет. Слова – слова обрушатся на тебя со всех сторон, едва ты коснёшься клавиши выключателя. Слова будут везде: на стенах, на потолке, на оконных стёклах. Слова будут на полу, на торцах и дверках шкафов, и тебе покажется, что слова висят даже в воздухе. У тебя зарябит в глазах, и ты бессильно опустишься на диван, на котором тоже будут слова. И тогда слова набросятся на тебя, точно скопища алчущих насекомых. И они будут плакать, кричать, зудеть. Они будут молить, хохотать и ругаться. Будут прощать, будут жалить, будут жалеть. И будут любить, забывать, воскрешать… И в этом бесконечном рое их смыслов – их рвущихся к тебе жизней – ты, наконец, услышишь великое отчаяние их одиночества. И они покажутся тебе птицами, покажутся отблесками обретённых времён, покажутся существами, похожими на тебя, покажутся частью тебя самой – и откровеньем, которое ты не можешь ни вместить в себя, ни отринуть. И почувствовав, что от их голосов, слившихся в невыносимый звенящий гул, у тебя разрывается голова, ты швырнёшь ключом в стену. Слова, как искры, брызнут с неё и осядут на пол серыми хлопьями пепла – и тебя навсегда охватит бездна чужого молчания. Спотыкаясь на оббитых ступенях, ты выбежишь вон и глотнёшь морозную свежесть рассвета. Что-то заставит тебя обернуться, и ты увидишь, что комната, словно воздушный шар, отделилась от дома и висит в пустоте. Тебе станет жутко, и, боясь обернуться снова, ты побредёшь унылой маленькой тенью по странным предутренним улицам, забыв дорогу домой. А комната будет сумрачной тушей плыть за тобой и медленно подыматься над городом, пока не исчезнет в светлеющей высоте…
11 мая 2001
|
|